Темный мир Титанидия
Шрифт:
– Ну, здравствуй, чужестранец, – внезапно раздался голос за его спиной.
Он развернулся на голос и увидел женщину, очень красивую, какой-то нереальной красотой. Высокая и воздушная, вся словно соткана из светлых лучей, с длинной шеей, как у знаменитых танцовщиц древней Виткандии. Копна вьющихся серебристо-серых волос мягкими волнами спускалась ниже талии, огромные жгуче чёрные глаза, чёрные брови вразлёт, алебастрово-белая сияющая кожа, тонкий классический нос и чётко очерченные полные губы. Светло-серебристое платье из мягкой, струящейся ткани облегало безупречную фигуру с высокой грудью. Лицо и тело без изъяна, а вот на шее чёрная тонкая полоса, воспалённая по краям, как удавка, обхватила свою жертву. Агард уставился на ошейник, уродующий внешность, как учёный и врач, пытаясь определить, что это, и попробовать поставить диагноз.
– Не пытайся, – голос, словно возник
– Менталист, – с восторгом подумал мужчина.
– А ты забавный, не бьёшься в истерике. Что не боишься смерти?
– Не боюсь, – пожал плечами Агард, – а чего бояться? Я учёный и отношусь философски к проблемам бытия, чтобы было начало, должен быть конец.
– Ты мне нравишься, Агард. Я – Октавия, Хранительница Титанидии. И я, пожалуй, верну тебя назад, мне здесь сейчас нужен здравомыслящий помощник, а ты достаточно честен, умён и честолюбив. Твой народ вторгся сюда уже очень давно. Дело в том, что Титанидия путешествующий мир, когда-то дочь бога Гемма, была сослана сюда в наказание со своим возлюбленным разгневанным отцом. Когда погиб её любимый и ребенок, она сорвала мир с орбиты, бросила его странствовать по Вселенной, чтобы её больше не нашли. С тех пор он появляется везде, где захочет. Мне не ведомо, почему он проявился рядом с вашим миром, но миры стали соединяться при помощи порталов. А ваш народ начал растаскивать то, что ему не принадлежит. Когда-то очень давно сюда случайно попадали единичные маги – портальщики, потом какой-то маг умудрился из пещеры равновесия утащить один из ключевых камней, и тогда рухнула вся экосистема этого мира. Исчез океан, он в течение короткого времени, словно окаменел, превратившись в гематитовое поле. Пропала полноводная река, питающая мелкие речушки, перестали бить многочисленные ключи, и вся вода ушла под землю. Титанидия превратилась в абсолютно безводный мир, усыпанный гематитом. Воду можно было увидеть только в глубоких расщелинах. Дожди прекратились. Зато появилось излучение гематита, и это была попытка сохранить хоть что-то живое в мире. В тех местах, где раньше была вода, выросли прекрасные гематитовые розы. Излучение напитывало силами и энергией всё живое в этом мире, пыталось защитить этот мир, оберегая его от засухи и убивая чужаков. Но ваши маги оказались настойчивы, их не устраивали уже несколько камней, они стали вывозить каменные розы и разбивать плато океана, начали убивать уникальных животных – лепроидов, мало того, что их губит сама умирающая экосистема, так ещё и твои соотечественники присоединились. А эти звери составляют генофонд животных многих миров, населяющих Вселенную. Они хранят память поколений о когда-то живших и ныне живущих существах и рождаются похожими на разных зверьков. Лепроиды растут милыми, когда их ничего не пугает и жизнь спокойна, это безобидные животные, а вот если они бояться, то вырастают монстры, которые будут вбирать в себя самые ужасные родовые признаки своих предков. А гематит, когда в вашем мире достигнет критической массы, начнёт сам убивать, мстя за свой мир, и не будет больше лечить, как сейчас. Вы начали разрушать этот мир, а у меня на шее появилась удавка. Умрёт мой мир, умру с ним и я, – она замолчала, о чём-то задумавшись, затем продолжила. – Я понаблюдала за тобой, тебя не интересует гематит, ты заинтересовался миром не с целью наживы, и я прошу помочь мне и Титанидии. А как? Я думаю, мы решим. Ты согласен? Готов ли жить здесь, пока Титанидия не воскреснет?
– Вообще-то моей целью всегда было изучение живого, не важно, где оно находиться, – ответил Агард, – но теперь, когда я узнал правду об этом мире, то чувствую себя обязанным ему. Я не думал, что у нашего канцлера такие масштабы, про это никто не знает, всё делается втихую. Считается, что уникальный камень лечит. Но у меня встречная просьба. Помогите женщине, что рядом со мной.
– Ты знаешь, что она поглотитель?
– Да.
– А то, что в ней две души?
– Как это?
– Я не знаю, как, но вторую душу практически не видно, она очень робкая и нежная, вторая жёсткая, властная, хитрая. Ты какую из них любишь?
Агард смотрел на женщину, и смутная догадка промелькнула в его сознании, но он не стал ни о чём говорить, впрочем, ей ничего и не надо было говорить, она сама всё поняла.
– Я поняла Агард, что ты догадался, и твоя любимая своим светом сейчас пытается очистить кровь. Хорошо, я помогу ей, но вторая будет на твоей совести. Понимаешь ли ты, что в данный момент она поглощает силу тьмы, она пропитывается ей и рискует превратиться в монстра? И ты будешь ответственен
– Да, я буду рядом, – мужчина стоял с плотно сжатыми губами, во взгляде читалась решительность, – я не хочу возвращаться без неё.
– Хорошо, Агард, я тебя поняла, но знай, если она перейдёт черту, ты должен будешь сам убить её. Я свяжу ваши души, ты будешь чувствовать её всегда, а её будет тянуть к тебе. Агард, боюсь, это будет нелёгкое испытание на прочность.
С этими словами женщина исчезла, растворившись в воздухе лёгкой мерцающей дымкой.
– Буду нужна, спроси у лепроидов, – прозвучал в голове голос и Агард полетел в тёмную пропасть.
Сознание возвращалось медленно, сквозь пульсирующую боль в висках. С трудом приоткрыв глаза, он, чуть приподняв голову, огляделся вокруг. Лейла лежала всё так же без сознания, но бушующие вокруг неё вихри утихли и теперь двигались плавно, только пугали своей чернотой, которая теперь плотным слоем застилала её ауру. Но дыхание её было глубоким, казалось, женщина просто крепко спит. Агард с трудом приподнялся и сел, подтянул к себе саквояж, открыл и углубился в изучение содержимого, наконец, с глубоким вздохом облегчения нашёл то, что искал. Достав очередной пузырёк, открутил крышку и накапал себе в неё капель, выпил, затем, то же самое проделал и с дозой Лейлы, напоив её. Вскоре женщина открыла глаза и, увидев Агарда, ласково улыбнулась. Он смотрел на неё и думал, что Октавия, возможно, ошиблась, и Лейла останется такой, как и раньше, вот только глаза у неё, как будто начали светились изнутри.
– Лейла, как ты любимая? – спросил он её, вглядываясь в светящиеся любовью глаза и купаясь в их тепле. – Я так волновался за тебя.
– Всё хорошо милый, я так счастлива, что вновь вижу тебя, – она протянула руку и погладила его по щеке, точно так же как тогда, во время их последней стоянки. Агард схватил её за руку и поднёс к губам, целуя в ладошку, и вдруг, в её глазах промелькнуло смятение, через мгновение отразился испуг, и следом по телу женщины прокатилась судорога, запрокинувшая её голову назад. Глаза закатились, а по телу одна за другой стали волнами пробегать судороги, корёжившие её от сильной боли. Волосы стали стремительно темнеть, успокоившиеся силовые поля опять взбунтовались, температура тела повышалась. Агард подхватил её на руки, прижимая к себе так сильно, словно старался забрать на себя часть её боли, сжав зубы, он молил всех богов, «гоблинову» Октавию, хоть кого-то, кто может помочь Лейле, взамен предлагая всего себя с потрохами. Всё закончилось также быстро, как и началось. Она вдруг обмякла в его руках, дыхание выровнялось, волосы, ставшие теперь чёрными, словно вороново крыло, словно выросли в длину, брови, ресницы всё почернело, словно набрало цвет. Она открыла глаза, и Агард остолбенел, на него смотрели угольно-чёрные глаза.
– Ты как? – прохрипел он, не в силах поверить в то, что видел, – говорить можешь?
– Попробую, – прошептала она, – по мне словно груженая телега проехала. Агард, мы будем жить, как ты думаешь?
– Я думаю, всё будет хорошо, теперь уже самое страшное позади, – он всё ещё прижимал её к себе.
– Агард отпусти меня, – попросила женщина, – у меня всё тело болит.
– Извини, просто тебе было так плохо, тебя всю трясло и выгибало, что я пытался тебе как-то помочь.
– Теперь всё хорошо, Агард, спасибо тебе, просто у меня всё болит, правда, – зачем-то стала оправдываться Лейла, – ты же не обидишься, да.
– Да нет, конечно, ты что? – и мужчина осторожно положил её на траву. – Полежи, я думаю, силы скоро начнут возвращаться к тебе. Что ты сейчас ощущаешь?
– Внутри, как будто ворочается кто-то огромный, как будто пытается улечься поудобней. Странное такое чувство, но резерв ты знаешь полный. Удивительно, да? Сил-то двигаться нет, – она подняла руку и посмотрела на неё. – А это что такое? – вокруг руки тянулись туманные чёрные «змейки».
Лейла внимательно осматривала руку, крутила её в разные стороны, «змейки» вились, меняя направление, словно прислушивались к её движениям. Лицо женщины озарила счастливая улыбка.
– Агард, смотри, – воскликнула радостно она, – у меня просыпается магия тьмы, я так о ней мечтала, – шёпотом закончила она, продолжая заворожено следить за рукой. «Змейки» всё активнее проступали на её руке, перетекая на ладонь и убегая вверх по руке под одежду.
Уже через час она поднялась, и только сейчас увидела свои волосы.
– Агард, вот гоблиново дерьмо, ты почему мне не сказал, что они чёрные?
– Я думал, ты видела, – пожал плечами мужчина, – ты же махала руками и волосы, иногда, цепляясь, поднимались за руками.