Темный огонь
Шрифт:
– Так какие вопросы вы хотели мне задать, Мэтью? – наконец спросил он.
– Если вы не пожелаете отвечать на эти вопросы, я не буду в претензии, – заметил я, – но, кроме вас, просветить мое невежество некому. Мне известно, что бочонок с греческим огнем в течение столетия хранился в монастыре Святого Варфоломея. Скорее всего, в период между прошлым октябрем, когда Гриствуды нашли бочонок и документы, и мартом, когда они обратились к Кромвелю, был построен аппарат для метания огня. Я располагаю свидетельствами, подтверждающими это предположение.
– Как видно, они понимали, что содержимого бочонка хватит ненадолго.
– Именно так. После того как Гриствуды сожгли два корабля, в бочонке, вероятно, ничего не осталось. И то, что прошлой ночью при помощи этого вещества был устроен пожар, доказывает, что опыты братьев увенчались успехом. Но как они это сделали, Гай? Каким образом алхимики получают новое вещество?
– Они находят новое соединение четырех основных элементов: земли, воздуха, огня и воды.
– Да, из этих четырех элементов состоит все сущее. Но найти новое соединение, в результате которого появится доселе неведомое вещество, – сложная задача.
– Не всегда. Например, получить железо, используя для этого минералы, которые Господь сокрыл в земных недрах, не столь уж сложно. А вот получить золото куда труднее – иначе мы все ели бы с золотых тарелок и этот металл утратил бы всякую ценность.
– А как по-вашему, насколько трудно произвести греческий огонь?
– На этот вопрос невозможно ответить, не зная формулы.
– Вы только что упомянули про золото и железо, – сказал я, усаживаясь на кровати. – Существуют ископаемые, залежи которых легко обнаружить, подобно залежам железной руды. И существуют редкие минералы, подобные золоту.
– Разумеется. Это очевидно.
– Я ознакомился с трудами, посвященными истории огненного оружия на Востоке. Согласно утверждениям древних авторов, византийцы без труда находили элементы, необходимые для получения воспламеняющейся жидкости. Мне встречались упоминания о том, что римляне также умели производить горючую жидкость. Однако, в отличие от византийцев, они не использовали ее в качестве оружия. Полагаю, в их распоряжении не было некоей важной составляющей, благодаря которой горючая жидкость становится греческим огнем. Возможно, Гриствуды подыскивали замену этому недостающему веществу. И тут они услышали о польской огненной воде, из-за которой вспыхнул стол в таверне.
– Вы думаете, при помощи этой огненной воды Гриствуды и получили греческий огонь? – спросил Гай, задумчиво потирая подбородок.
– Я далеко не уверен в этом. Это всего лишь предположение.
– Из ваших слов я понял, что вместе со своими сообщниками, которые впоследствии от них избавились, братья Гриствуды задумали заговор против Кромвеля?
– Да, если верить словам Бэтшебы.
Честно говоря, я совершенно во всем этом запутался. Гай, многое прояснилось бы, сумей я только отыскать на разрытом монастырском кладбище немного
Лицо Гая исказила гримаса отвращения.
– Осквернение могил – это великий грех.
– Да, да, я полностью согласен с вами. Но кладбище в монастыре Святого Варфоломея так или иначе будет уничтожено. Если мне все-таки повезет и я добуду греческий огонь, я рассчитываю на вашу помощь. Вы сможете исследовать его и определить, из каких элементов он состоит?
– Я всего лишь аптекарь, а не алхимик.
– Уверен, вы проникли в тайны алхимической науки куда глубже, чем большинство тех, кто именует себя алхимиками.
Гай испустил тяжкий вздох и скрестил руки на груди.
– А для чего вам все это, Мэтью? – спросил он.
– Если мне будет известна природа вещества, я смогу понять, что…
– Мэтью, не пытайтесь ввести меня в заблуждение, – резко перебил Гай. – Вы сами сказали, что в раскрытии тайны греческого огня весьма заинтересован Томас Кромвель.
Мой друг широкими шагами пересек комнату, на смуглом лице его застыло суровое выражение, которого я никогда прежде не видел. Наконец он повернулся ко мне.
– Если вы найдете этот проклятый огонь и принесете его мне, я, разумеется, попытаюсь выяснить его состав. Но потом я его уничтожу, так и знайте, – отчеканил Гай. – Если вы полагаете, что я открою Кромвелю этот секрет и тем самым дам ему в руки новое смертоносное оружие, вы глубоко ошибаетесь. Разумеется, если мне станут известны факты, которые помогут поймать убийц, я сообщу вам об этом. Я очень сожалею, Мэтью, но это все, чем я вам могу помочь.
– Я понимаю вас, Гай. И с благодарностью приму вашу помощь, – сказал я и протянул руку.
Гай пожал ее, но взгляд его по-прежнему оставался суровым и непреклонным.
– Святой Георгий из Ниссы как-то сказал, что все науки и искусства, изобретенные человеком, являются попыткой преодолеть смерть, – неспешно произнес он. – Именно такую цель они и должны преследовать. Изобретения, которые влекут за собой разрушения и гибель, – чудовищны и противны самой человеческой природе. Если вы обнаружите формулу, Мэтью, ваш долг ее уничтожить. Этим вы окажете большую услугу миру, где и без того хватает зла.
– Я не могу этого сделать, – покачал я головой. – Я слишком крепко связан с Кромвелем. И я должен помочь своей стране.
– И какое же применение найдут греческому огню Кромвель и король Генрих, люди, которым неведомы ни жалость, ни сострадание? Они и так пролили реки крови. Не сомневайтесь, количество жертв возрастет многократно, когда в их нечестивых руках окажется столь могущественное оружие.
В глазах Гая полыхал холодный гнев.
– Мэтью, сейчас все не так, как в Скарнси. Тогда вы тоже были подручным Кромвеля, но ставили перед собой благую цель: изобличить убийц. Теперь он хочет с вашей помощью получить средство, применение которого грозит человечеству новыми бедствиями и страданиями.