Тёмный повелитель

Силаева Ольга

Но я могла активировать гемму. Её хватит на одно сообщение. Стоит мне прошептать кодовое слово, и Рэй узнает, где я и что со мной. И тогда, несмотря на любой риск, он придёт мне на помощь. Вот только против него будут лучший мастер-татуировщик столицы, молодой и жестокий властитель империи… и мой отец.

Я перевела взгляд на край лабиринта, где отец помогал принцу Тиару встать. Тот, вопреки моим ожиданиям, вовсе не был в ярости. Напротив, он казался повеселевшим, словно моя попытка побега его скорее позабавила, чем разгневала.

И я поняла почему.

Принц, как и я, не верил отцу. Он до последнего боялся, что это инсценировка, заговор, что он окажется обманутым, а я окажусь тайной союзницей Маркуса Рише. И теперь его подозрения окончательно рассеялись.

— Рэй, — прошептала я. — Я не знаю, что будет со мной, но тебе не стоит сюда приходить. Здесь слишком опасно.

«Стоит, — взмолился внутренний голос. — Пожалуйста, скажи ему, что стоит! Я не хочу умирать здесь!»

Я почувствовала, как в глазах вскипают слёзы. Я тоже не хотела. Я не хотела оказываться в теле сестры, не хотела становиться её невольной убийцей, не хотела терять себя…

Но выдержит ли Рэй эту схватку? Спасёт меня или погибнет здесь? Руны лабиринта смертельны: я успела заметить, насколько аккуратно ступал по плитам мастер Алистер, когда нёс меня, и я видела, как отец касается плиты в самом центре лабиринта, меняя последовательности рун. Рэй не будет знать безопасного маршрута — и погибнет.

Глава 27

Послышались шаги. Принц Тиар и отец шли ко мне по сложной цепочке рун. Мастер Алистер, уже стоявший в безопасном центре лабиринта, отошёл к Сильвейне и застыл в отдалении. Сестра всё ещё была без сознания.

— Я не хочу быть жестоким, — задумчиво произнёс отец, остановившись напротив меня. — Но мы все знаем, что при наложении руны согласие будущего носителя имеет значение. Мастера не зря каждый раз задают ритуальные вопросы. Спроси я свою дочь: «Ты принимаешь эту руну, Фаэль Рише?» — и она может ответить «нет». И тогда весь наш план пойдёт насмарку.

— Так дайте ей хороший повод согласиться, — усмехнулся принц. — К примеру, можно разрисовать кинжалом это личико так, что не поможет никакой целитель. Она сама попросит разрешения занять тело сестры. Ещё и умолять будет.

Я почувствовала, что бледнею.

— Это моя дочь, — спокойно напомнил отец и взглянул на принца. В лице Тиара что-то изменилось, и он вдруг отступил на шаг. — Я не собираюсь заходить настолько далеко. Но вы правы, мой принц: это тело ей уже не нужно. А это значит…

Он повелительно кивнул мастеру Алистеру, и тот достал из своих одеяний короткую пилу.

— …что она вполне может обойтись без левой руки.

Лорд Нил не шутил. На его лице была написана спокойная уверенность человека, который намерен добиться своего любой ценой.

Это было невозможно. Я шестым чувством ощущала, что что-то было не так. Отец никогда не пошёл бы на это, не стал бы играть в лорда Джавуса. Он сам убил бы любого, кто вздумал бы меня искалечить, даже если бы меня ждало новое тело через пять минут!

Но мастер Алистер одобрительно

осмотрел пилу, кивнул, и я поняла, что выбора у меня больше не было.

Я отвернулась от отца и принца, насколько позволяли цепи. И закрыла глаза, сосредотачиваясь, погружаясь в свою связь с геммой, которую носила столько времени.

«Если тебе понадобится моя помощь, произнеси это слово. Ты достаточно долго её носила, так что теперь твоя гемма подействует».

«И что будет?»

«Возможно, я смогу тебе помочь, если буду неподалёку».

Я зажмурилась, уже ничего не видя и не слыша. И беззвучно произнесла кодовое слово:

— Инсомния.

Бессонница. Бессонные ночи, которые будут преследовать Рэя, если он не будет знать, что со мной.

Но теперь он узнает.

Гемма незримо вспыхнула, обволакивая грудь теплом. Одно-единственное прикосновение. Любопытное, насмешливое, тревожное. Любящее.

Впрочем, может быть, мне только показалось? Ведь сейчас я была готова поверить во что угодно.

— Центр лабиринта, — шепнула я одними губами. — Я умираю, Рэй. Помоги.

Едва я произнесла последнее слово, ощущение растворилось, тепло исчезло. Действие геммы закончилось.

— Всё же я бы не хотел смотреть на подобное зрелище, — проронил над моей головой принц Тиар. — Куда привлекательнее, когда прелестная девушка падает, бледная и неподвижная, а вторая красавица открывает глаза. А потоки крови, переломанные кости — это не то. Я хотел бы запомнить свой триумф иначе.

Я подняла голову. На лице отца застыло непонятное выражение, и глаза его странно блестели.

— Пожалуй, дадим моей дочери время подумать, — произнёс он наконец. — Недолго, потому что совсем скоро нас хватятся в зале. Трёх минут будет достаточно, Фаэль?

Он не смотрел мне в глаза, словно боялся чего-то. Ему было стыдно? Или же он боялся, что я вдруг разгадаю его планы? Смешно.

Или нет? Я вдруг похолодела. Отец не строил очевидных планов. Он подставлял кого-то и действовал за их спиной, достаточно вспомнить хотя бы гибель Алетты. А сейчас, я не сомневалась, он точно так же использовал принца Тиара.

— Тебе не нужно бессмертие из его рук, Тиар, — севшим голосом сказала я, глядя на принца. — Он слишком умён, чтобы играть честно. И убивает всех, кто мешает его замыслам.

— Хочешь сказать, он убьёт меня и останется без своего единственного покровителя? — На губах принца играла тонкая улыбка. — Вот уж не думаю. Его тут же разорвёт в клочья имперская разведка.

— Ты готов пожертвовать Сильвейной ради эксперимента, — в упор произнесла я. — Девушкой, которая тебе была хоть немного, но дорога. Которая три года была Маркусу Рише дочерью. Так почему ты не веришь, что мой отец никогда не займёт твоё тело? Ведь молодым и здоровым принцем-регентом быть куда выгоднее, чем стареющим наставником Академии, неспособным съесть даже кусок жареного мяса из-за дурацкой руны!