Темный принц
Шрифт:
— Мы должны найти отца Хаммера, — тихо сказал Михаил. — Он слишком стар, чтобы пережить такое нападение. Вампир не оставит его в живых, когда взойдет солнце.
— Но зачем такие сложности? — Грегори рассуждал вслух. — Он наверняка знал, что ты не дашь застать себя врасплох, даже в ущелье и окруженный волками.
— Он отвлекал мое внимание.
В темных глазах Михаила мелькнул страх. Он еще раз дотронулся до сознания Рейвен. Она поддразнивала Жака.
Михаил резко вдохнул.
— Байрон. Всем жителям деревни прекрасно известно, что он брат Элеонор. Если мишенями для нападавших
Еще до того как его тело стало покрываться перьями, переливчато мерцающими в лунном свете, и молнией понеслось по небу, он уже послал резкое предупреждение молодому карпатцу. Мощные крылья вспарывали воздух — так он спешил на помощь лучшему другу брата.
Грегори осматривал горы: они возвышались над лесом, словно тень. Он шагнул с обрыва, и, пока падал камнем вниз, его тело стало изменяться. Расправились крылья, поднимая его к небу, к горным вершинам, встающим над верхушками деревьев. Вход в пещеру был просто щелью в каменной стене. Снять защиту оказалось довольно легко. Чтобы протиснуться в узкий проход, Грегори превратился в туман и просочился в трещину.
Проход стал расширяться, петляя и уходя вглубь горы. С одной стороны по стене стекала вода. Наконец он достиг большой пещеры — логова вампира. Теперь он смог чувствовать его запах. Удовлетворение вспыхнуло в серебристых глазах Грегори. Вампир больше не найдет здесь пристанища. Нежить узнает: того, кто смеет угрожать их принцу, настигнет беспощадная месть Грегори.
Рейвен расхаживала взад и вперед, время от времени посылая Жаку ироничную улыбку.
— Я прекрасно умею ждать.
— Вижу, — сухо согласился Жак.
— Да ладно, Жак.
Рейвен снова прошлась по комнате, прежде чем повернуться к нему лицом.
— Разве ты не находишь, что это немного щекочет нервы?
Он лениво потянулся в кресле, блеснув самоуверенной улыбкой.
— Ты имеешь в виду — быть запертым в одной комнате с прекрасной сумасшедшей?
— Ха-ха-ха. Неужели все мужчины-карпатцы считают, что у них прекрасное чувство юмора?
— Только те из нас, у кого есть свояченицы, которым все как об стенку горох. Такое ощущение, что я играю в пинг-понг. Успокойся.
— Ну и как долго длятся подобные мероприятия? Михаил был очень расстроен.
С притворной небрежностью откинувшись назад, Жак наклонил стул под опасным углом и поднял бровь.
— У женщин почему-то слишком буйное воображение.
— Интеллект, Жак, а не воображение, — поправила она с кошачьими интонациями.
Он усмехнулся.
— Карпатские мужчины понимают, что у женщин тонкая душевная организация. Вы просто не можете справляться с трудностями, как мы, мужчины.
Рейвен зацепила ногой стул, и Жак рухнул на пол. Она смотрела на него сверху вниз с довольным видом.
— Мужчины-карпатцы страшно самовлюбленные, мой дорогой деверь, — заявила она, — и не слишком понятливые.
Жак взглянул на нее с притворной яростью.
— В вас есть какая-то изюминка.
Вдруг он встревоженно вскочил на ноги, его темные глаза сразу стали холодными.
—
И он прямо из воздуха создал теплую вязаную кофту.
— Как вы это делаете?
Все это было похоже на магию.
— Карпатцы могут сделать все, что угодно, из того, что принадлежит природе, — объяснил он, отвлекая ее. — Надень это, Рейвен. Я начинаю чувствовать себя в этой хижине, точно в ловушке. Мы должны выйти в ночь, где я смогу почувствовать приближающуюся беду.
Рейвен поплотнее запахнула кофту и последовала за Жаком на террасу.
— Ночь почти закончилась, — заметила она.
Жак резко вдохнул.
— Я чувствую запах крови. Два человека, одного из них я знаю.
— Отец Хаммер! — в тревоге воскликнула Рейвен. — Это его кровь.
Она стала спускаться по ступеням, но Жак, более осторожный, схватил ее за руку.
— Мне это не нравится, Рейвен.
— Он ранен, Жак. Я чувствую его боль. Он уже немолод.
— Возможно. Но как он тут оказался? Место здесь довольно уединенное, и мало кто знает об этой хижине. Почему священник пришел сюда, когда приближается час нашей слабости?
— Может быть, он умирает. Михаил доверяет ему, — твердо заявила Рейвен, ее сердце уже устремилось навстречу священнику. — Мы должны помочь ему.
— Ты будешь идти позади меня и делать, как я скажу, — приказал Жак. — Я дал Михаилу слово, что буду защищать тебя ценой своей жизни, и собираюсь его сдержать.
— Но...
Рейвен вынуждена была смириться.
— Почувствуй ветер, Рейвен. Ты же карпатка. Не всегда доверяй очевидному. Смотри глубже, чем видят глаза и сердце. Я позвал Михаила. Хотя он далеко от нас, но мигом вернется. Да и рассвет приближается. — Жак спустился с террасы и подошел к деревьям, оглядываясь по сторонам. — Здесь есть кто-то еще. Рейвен старательно вдыхала ночной воздух, сканируя территорию во всех направлениях, но смогла почувствовать только приближение священника и его спутника-человека.
— Что я пропустила, Жак?
И тоже почувствовала это — ощущение беспокойства в естественной гармонии природы, силу, нарушающую баланс земли.
Она увидела, как Жак резко перевел дыхание, его темные глаза, так похожие на глаза Михаила, заблестели внезапной жестокостью.
— Уноси ноги, Рейвен. Беги. Быстро. Не оглядывайся. Найди укрытие от солнца и дождись Михаила.
— Я могу помочь тебе.
Ужас разрастался у нее в груди. Что-то страшное угрожало им, и даже Жак боялся этого. Но Рейвен не могла найти в себе силы убежать и оставить деверя одного перед лицом опасности.
— Я не могу уйти, Жак.
— Ты не понимаешь. Твоя жизнь более ценна, чем моя, чем священника — чем любого из нас. Ты наша единственная надежда на будущее. Уйди. Не заставляй меня обманывать ожидания брата.
Нерешительность боролась в ней с совестью. Отец Хаммер медленно появился в поле ее зрения. Он выглядел еще более хрупким, чем она запомнила. Все его лицо было опухшим от побоев, его с трудом можно было узнать. Впервые он выглядел на свои восемьдесят три года.
— Уходи, Рейвен! — прошипел Жак, медленно оборачиваясь кругом и не бросая ни единого взгляда на приближающегося священника.