Темный Рассвет. Дорогой ненависти.
Шрифт:
– Я рада встрече с вами, ваше императорское величество.
– Какое милое и образованное дитя, - умиленно произнес Император, - мало кто сейчас уделяет должное внимание церемониалу. Подойди ближе.
– Как прикажете, ваше величество, - Сайлорен шагнула вперед.
– Садись, дитя.
Но девушка осталась стоять. Благородство происхождения требует подчеркнуто проявлять уважение к тем, кого судьба поставила выше. Иначе может показаться, будто ты кичишься своей кровью и слишком высокомерен, а это унижает достоинство. Правила поведения в присутствии настолько
– Я не могу сидеть в присутствии императора.
Палпатин пристально посмотрел на нее и одобрительно улыбнулся. Девушке показалось, что в глазах его мерцает золотое пламя.
– Мне нравится, как ты стремишься соблюдать правила. Это хорошо. Я лично разрешаю тебе сесть.
– Благодарю за разрешение, ваше величество, - произнесла девушка, чувствуя, что против воли краснеет. Явное расположение человека, к которому она успела проникнуться немалым уважением, оказалось очень лестным.
– Расскажи мне о себе. Откуда ты? И как оказалась здесь?
– он отложил в сторону датапад и сцепил пальцы.
Сайлорен начала рассказывать о своей родине. Медленно, стараясь не допускать ошибок и в то же время показать, что она уже вполне владеет языком. Император слушал, чуть кивая головой и не перебивая. А она говорила о родном замке, об отце и братьях, о турнирах и тренировках, о военных походах и пограничных конфликтах, в которых сражались ее друзья, о лучшей подруге, пропавшей без вести полтора года назад и считавшейся погибшей...
– Последний вечер дома я помню смутно. Дождь лил с полудня, а ветер был такой сильный, что казалось, будто небо сошло с ума. Я поднялась на башню полюбоваться редкими яркими молниями. У отца возникли проблемы, я переживала за него, но он не хотела впутывать меня в свои дела и отослал из зала совета. Тогда я ушла наслаждаться грозой. Я любила грозы... Эта разразилась внезапно и постепенно усиливалась. Внезапно молнии начали бить чаще, а в небе возникли несколько летящих в разные стороны белых огненных шаров. Один из них полетел в мою сторону, но я не могла пошевелиться, словно во сне. А потом этот шар слепящего огня врезался в меня. Помню ощущение жгучей боли... И все исчезло. Очнулась я уже здесь.
– Интересно, - произнес Палпатин, - очень интересно. А больше ничего ты не помнишь? Может быть, день тот показался тебе странным или необычным?
– Насколько я помню, нет, Ваше величество. Хотя...
– девочка чуть сдвинула брови, напрягая память, - вечером я чувствовала себя неважно, на душе было как-то тоскливо и неспокойно, но я полагала, что это из-за отцовских трудностей.
– Занятно...
– Император откинулся на спинку кресла и, кивнув своим мыслям, умолк.
Сайлорен смотрела на него с легким недоумением, но воспитание не позволяло задать вопрос без разрешения. Поэтому она сидела прямо, положив руки на колени и ожидая, что же будет дальше.
– Ты никогда не замечала за собой каких-либо странностей?
– наконец прервал молчание Палпатин.
–
Соединив ладони, Император посмотрел на неё и мягко проговорил:
– Дорогая моя девочка, ты наделена особым даром, ты одаренная.
– Простите, кто?
– от изумления Сайлорен на мгновение даже позабыла про этикет.
– В тебе есть способность чувствовать Силу и управлять ею.
– Силой?
– Да. Именно Силой. Энергией, которая пронизывает все сущее в этом мире. Дар редкий, мало кому он дается. Еще меньше тех, кто может его контролировать. И почти нет тех, кто мог бы тебя научить им пользоваться.
Девушка слушала Императора, затаив дыхание. Сердце заколотилось в груди. Дар... что-то, что отличает ее от сотен и тысяч других живых существ... что-то особенное... Палпатину не стоило большого труда считывать ее яркие, живые эмоции - смесь радости, гордости, надежды... А девочка-то с амбициями. Последние слова Императора разом погасили это пламя, залив его холодом разочарования. Черноволосая голова поникла, голос словно разом охрип:
– Совсем никого нет?
Палпатин ждал этого вопроса. Он просто не мог не прозвучать. Император удовлетворенно усмехнулся и ласково посмотрел на враз погрустневшую девушку. Она не видела довольного блеска в его желтых глазах, не видела эту хищную усмешку.
– Почему это тебя печалит?
– в голосе звучало прекрасно сыгранное легкое удивление.
– Простите, Ваше величество, - проговорила Сайлорен, просто чтобы не молчать.
– Не стоит, - Палпатин добавил к интонациям чуть больше теплоты.
– Я не ожидал, что ты расстроишься. Может быть, ты бы хотела научиться управлять своим даром?
– Да, конечно же, да!
– с горячностью воскликнула Сайлорен, вскидывая голову и вновь встречаясь с собеседником взглядом.
– Зачем тебе это?
– Знания и умения определяют положение человека в обществе.
– И что же ты будешь делать, получив желанные знания?
– Император иронично поднял бровь, и Сайлорен на мгновение смутилась, но только на мгновение. Ее спрашивают, значит, она должна ответить. Ответить то, что думает. Прямота - лучшее качество в разговоре с тем, кто мудрее, этому ее учил отец.
– Буду добиваться своих целей.
Император не шелохнулся и ничем не проявил своего отношения к сказанному. Девушка смотрела прямо перед собой, размышляя, не прозвучали ли ее слова слишком дерзко. Наконец Палпатин тихо рассмеялся.
– Судьба благоволит тебе. Я тот, кто мог бы дать тебе несколько уроков.
– Ваше величество, учиться у Вас было бы для меня огромной честью!
– глаза Сайлорен снова заблестели, и Император довольно улыбнулся.
– Я преподам тебе основы, а если ты окажешься способной ученицей - может быть, и что-то посерьезнее. Но ты должна поклясться мне в верности. И учти, обучение будет сложным и жестоким.
– Ваше величество, я не боюсь ни трудностей, ни боли. Ведь настоящее мастерство достигается только через тяжелые и упорные тренировки.