Темный рай
Шрифт:
– Мисс Мэрили Дженнингс, если не ошибаюсь? – Голос Даггерпонта громом прокатился по всему залу.
Первым желанием Мэри было ответить «нет», в надежде на то, что эта громадина уйдет и напугает кого-нибудь другого из посетителей, но голова ее предательски кивнула, подтверждая правильность предположения Даггерпонта.
Он протянул ей руку, похожую на надутую резиновую перчатку, и ухватил руку Мэри прежде, чем та успела вытереть дынный сок.
– Миллер Даггерпонт, эсквайр, – представился гигант голосом достаточно громким, чтобы разбудить призрак мадам Бель. – Адвокат и человек эпохи Возрождения.
– Я не очень уверена, что мое сердце будет способно его выдержать, – откликнулась Мэри, шутя лишь наполовину.
– Пойдемте, – приказал Даггерпонт, вытаскивая Мэри из-за стола. – Это важно. Поесть вы успеете в любое другое время.
Похоже, по части данного предмета Даггерпонт был несомненным знатоком. Желудок Мэри протестующе заворчал, но ей пришлось, спотыкаясь, следовать за адвокатом, размышляя о том, что самого мистера Даггерпонта из-за трапезы не смог бы вытащить даже дикий слон. Миллер, точно локомотив товарного поезда, протащил Мэри через вестибюль на улицу. Промчавшись по Мэйн-стрит, он, игнорируя правила уличного движения, пересек Первую авеню и продолжил свое стремительное движение, совершенно не обращая внимания на любопытствующие взгляды встречных прохожих.
Они свернули к кирпичному дому с витриной в резной деревянной окантовке. Сверху, полукругом, красовалась надпись золотыми буквами в веселеньком стиле девяностых: «ПРОБИРНАЯ ПАЛАТА ЭДЕМСКОЙ ДОЛИНЫ», а бронзовая табличка на самой двери гласила: «МИЛЛЕР ДАГГЕРПОНТ, ЭСКВАЙР. АДВОКАТ».
– Вот здесь я и храню свою коллекцию, – перебирая огромную связку ключей, сообщил Миллер. – Я собираю все. Песни, игрушки, сельскохозяйственное оборудование, как вы это называете. Я сорвал неплохой куш на индейских древностях, когда сюда стали прибывать все эти типы из Голливуда. Они думают, что станут аборигенами, как только повесят на стену старую лошадиную попону. Проклятые дураки, я вам доложу, но не из-за коллекции. С коллекцией все в порядке. Просто они проклятые дураки вообще.
Даггерпонт распахнул дверь и вошел в дом, таща за собой и Мэри, точно непослушного ребенка. Стены дома от пола до потолка были уставлены полками. От двери до противоположной стены по центру комнаты протянулся ряд низеньких витрин. С потолка, подвешенные на проволоке, свисали старьте рекламные плакаты и автомобильные номера. Пол был завален всяким хламом. У дальней стены стояли два высоких ящика, доверху набитых игрушками, стеклянной посудой, жестяными канистрами, деревянными коробочками и еще бог весть чем.
– Смотрите под ноги! – ворчливо выражая свое недовольство беспорядком, приказал Миллер. – Какой-то пьяный идиот ворвался вчера сюда с черного хода и перевернул все вверх дном. Знаете, мы находимся почти напротив «Проклятых и забытых». Ковбои приезжают в город, и у них крыша едет. Все равно, что привести в дом дикого пони. Миллер провел Мэри через холл в меньшую комнату, еще более захламленную. В центре посреди хлама возвышался старинный стол. На нем, где-то среди нагромождения рыболовных снастей и рассортированных обломков горных пород, трезвонил телефон. Даггерпонт не обратил на него внимания. Бросив Мэри, он принялся колдовать над цифровым замком старинного сейфа, вмурованного
– В шестидесятых годах прошлого века здесь располагалась пробирная палата, – объяснил Даггерпонт. – В Абсарокасе обнаружили золото. Золотая лихорадка собрала здесь чокнутых со всей Америки. В городе начался бум. Впрочем, ненадолго. Жила оказалась не столь богатой.
Мэри уже читала эту историю в путеводителях, но не стала распространяться на данную тему, с опаской продолжая свой путь по офису. Даггерпонт открыл сейф, и Мэри, встав на цыпочки, попыталась заглянуть в недра этого странного хранилища.
– Ах, мистер Даггерпонт, не будет ли дерзостью с моей стороны спросить, что же все это значит?
Миллер стрельнул в Мэри недовольным взглядом.
– Люси Макадам. – Обрубок сигары запрыгал у него над подбородком. – Я был ее адвокатом. А вы – ее наследница.
Известие – словно удар деревянного молотка по голове – оглушило Мэри. Она слегка пошатнулась и сделала неуверенный шаг назад.
– Я – ее наследница?! Этого не может быть! Я хочу сказать, почему… как?..
На Дагтерпонта замешательство Мэри не произвело ни малейшего впечатления – он озабоченно занимался поисками нужной папки среди бесчисленных коробок, заполнявших полки сейфа.
– Хвала небесам за этот железный ящик! – проворчал Миллер. – Дорого же пришлось бы заплатить, если бы какая-нибудь пьянъ залила пивом эти папки. Инесс пришлось бы разбирать бумаги до Второго пришествия. Ага! Вот, нашел… Люси Макадам.
Даггерпонт извлек папку и погнал Мэри обратно в офис, где, плюхнувшись в кресло, приказал ей тоже сесть. Навалившись всей своей тушей на стол, адвокат поведал Мэри суть последнего волеизъявления Люси.
– У нее не было живых родственников. Люси все оставила вам. Ранчо, счет в банке, вот это письмо… – Он вручил Мэри запечатанный конверт. Она приняла его кончиками пальцев и положила на колени. – Все расходы по налогам на вступление в право наследования, расходы на похороны и, гм-м, мой гонорар, разумеется.
– Да, конечно.
– Но все это, безусловно, ваше, сразу же после официального утверждения завещания. Ах да, чуть было не забыл еще одну вещь! Проклятие – ведь чуть было не забыл!
Даггерпонт опять пробрался к сейфу и вернулся оттуда со старой оловянной, в фут высотой, урной, которую сунул ей в руки. Мэри уставилась на потешную посудину и перевела недоумевающий взгляд на Миллера.
– Что это? – выдавила она наконец.
– Что, что – Люси! Она завещала кремировать себя.
Мэри ехала на ранчо. Привязанная ремнем урна покоилась рядом, на пассажирском сиденье, Даггерпонт попытался убедить Мэри продать ранчо. Сумма налога за право вступления в наследование будет астрономической, особенно если учесть, как стремительно растут цены на недвижимость.
Но Мэри не дала согласия ни Даггерпонту, ни его угодливому приятелю – агенту по торговле недвижимостью, «случайно» заглянувшему в контору. Так же случайно стервятники слетаются к месту автомобильной катастрофы.
– Послушай, Люси, – бросив взгляд на оловянную урну, обратилась к подруге Мэри. – Ты всегда обладала недюжинным чувством юмора, но на этот раз – это уж слишком.