Темный рыцарь. Наследие
Шрифт:
В ту секунду, когда акушерка объявила, что наш ребенок здесь, он обнял меня за плечи, поцеловал в макушку, и выскользнул из комнаты, оставив нас наедине.
— Я не собираюсь лгать, мне показалось, что это было больно, как сука. Ой— жалуется он, когда я отвешиваю ему подзатыльник.
— Ты только что назвал мою дочь сукой? — рычу я.
— Что? Этого драгоценного маленького ангела? Ни за что на свете. — То, как он смотрит на свою племянницу, растопляет мое маленькое черное сердечко.
— Хорошо.
— И для протокола, это было больнее,
— Идем, Ангел. Давай отвезем ее домой. Посмотрим, что она думает о своей новой берлоге.
После трехкратной проверки того, что автокресло установлено правильно, я помогаю Калли сесть на пассажирское сиденье, прежде чем обежать вокруг, чтобы запрыгнуть на заднее сиденье с моим маленьким ангелом.
— С ней все в порядке? — Спрашивает Калли, поворачиваясь на своем сиденье так, чтобы она могла наблюдать за нами.
— Она идеальна. Поехали, Э. И постарайся не травмировать ее своим ужасным вождением в ее первой поездке.
— Отвали, эта девчонка ничего не собирается бояться.
— Чертовски верно. Наша девочка будет самой большой задиристой принцессой, которую, блядь, когда-либо видел этот город, — с гордостью объявляю я, переставляя ее игрушку, обдумывая, что именно мне нужно сделать, чтобы это была ее любимая плюшевая игрушка на следующие несколько лет.
Я не спускаю с нее глаз всю дорогу домой, и, прежде чем мы успеваем опомниться, мы с Алексом усаживаем Калли на диван со всеми закусками, которые она только может пожелать, пока мы суетимся, пытаясь сделать так, чтобы они обе были счастливы.
— У тебя ведь есть имя для нее, верно? — Спрашивает Алекс.
Все они месяцами жаловались на нас, потому что мы отказывались говорить им, какие имена выбрали.
— Конечно, у нас есть имя.
— Значит, ты не был настолько уверен, что это был мальчик.
— У нас были все основания, — уверяю я его, прежде чем с дивана доносится тихий всхлип, от которого мое сердце тает.
— Черт, это мило, — говорит Алекс, когда я спешу к своей девочке.
— Привет, малышка, — выдыхаю я, поднимая нашу девочку из корзины Моисея, как будто она сделана из стекла.
— Что тебе нужно сделать? — Спрашивает меня Алекс, наблюдая за нами с весельем, мерцающим в его глазах.
— Хм… пас.
Она издает еще один тихий стон, который побуждает меня к действию.
— Подгузник? — Спрашиваю я его. — Нас двое, — говорю я, глядя вниз, где Калли лежит без сознания на диване. — Мы с этим разберемся, верно?
— Будь я проклят, если знаю. Но мне более чем интересно понаблюдать, как ты пытаешься справиться с этим. У меня камера наготове. Мама наверняка захочет все это увидеть.
— Ты придурок, — бормочу я, хотя не могу отрицать, что он прав. Я уже получил миллиард сообщений от мамы, но мы сказали всем несколько недель назад, что, когда придет время, они все должны отвалить нахуй и дать нам минутку. Мы позовем их всех, когда будем готовы — при условии, конечно,
С кнопками на ее детском платьице, количеством детских влажных салфеток, необходимых для того, чтобы вытереть все, что, черт возьми, вытекает из задницы этой девочки, а затем втиснуть ее обратно в несколько слоев одежды, у меня уходит намного больше времени, чем следовало бы, чтобы выполнить эту единственную задачу. Но мы делаем это, и я клянусь, если бы она могла, она бы улыбнулась мне, когда я, наконец, снова посмотрю ей в глаза.
— Как ты думаешь, я хорошо справился, малышка? — Спрашиваю я.
Но когда все, что она делает, это хнычет, я понимаю, что ей нужно нечто большее, чем вытирание ее милой маленькой попки.
Ей нужна ее мамочка и немного еды.
— Тогда давай, малышка. Пойдем и разбудим твою прекрасную мамочку.
Мне неприятно будить ее после всего, через что она уже прошла, но Калли была непреклонна в том, что хочет кормить грудью или хотя бы попытаться, чтобы она могла принять более обоснованное решение о том, хочет ли она продолжать.
— Калли, — говорю я, присаживаясь на край подушки, на которой она лежит.
Ее глаза в панике распахиваются.
— Прости, я не хотела—
— Тебе разрешено спать, Ангел. Но я думаю, что она, возможно, голодна.
Взгляд Калли смягчается в ту секунду, когда она замечает нашего маленького ангела, пристроившегося у меня на сгибе руки.
— Она тебе идет.
— О да? — Спрашиваю я с ухмылкой.
— Да. На самом деле настолько хорошо, что я могла бы даже позволить тебе попрактиковаться в создании другого… — Мои брови изгибаются. — Примерно через десять лет.
— Я думаю, что к этой теме нам нужно будет вернуться раньше, чем через десять лет, Ангел. Я ни за что не смогу ждать так долго.
— Господи, Ди, по крайней мере, дай ей сдуться до ее нормального размера, прежде чем ты начнешь планировать снова вводить в нее свою порцию спермы, — усмехается Алекс, опускаясь на стул рядом с нами.
— Отвали, братан. Иди приведи себя в порядок и включи кофеварку или еще что-нибудь.
— Я покормлю ее, затем ты можешь позволить остальным спуститься, если хочешь, — говорит Калли, выпрямляясь и принимая позу, которой ее научила акушерка.
— Ты уверена, что готова?
— Они не собираются долго ждать. Однако у них есть час, а затем мы вышвыриваем их.
Она еще немного пошевеливается и кладет себе на колени специальную подушку.
— Ладно, давай попробуем, малышка.
Я осторожно передаю ее и помогаю их расположить.
— О, это так странно, — шепчет Калли, когда наш маленький ангел почти сразу же вцепляется в нее.
— Отличается от того, когда это делает Ди? — Услужливо спрашивает Алекс из кухни.
— Тебе лучше не пялиться на сиськи моей девушки, Э.