Темный рыцарь
Шрифт:
Игнорируя мое существование, как будто я собираюсь раствориться в воздухе, он заходит в нашу смежную ванную комнату, чтобы отлить.
— Итак, где ты был? — я спрашиваю снова.
Он колеблется, и я начинаю думать, что он не собирается мне рассказывать. Но еще через несколько секунд он вздыхает, прежде чем спустить воду в туалете, и кричит: «У босса, нянчился с Калли. А что?» — спрашивает он, появляясь снова, сбрасывая джинсы и бросаясь на кровать позади меня.
— Просто поинтересовался. Я слышал, что остальные устраивали частную
Он пристально смотрит на меня. — Как так получается, что ты по большей части отсутствуешь в нашей жизни, но точно знаешь, что все делают?
— Это талант, которым ты, очевидно, не обладаешь, так же, как и твоим умением стрелять из пистолета.
— Пошел ты. Я хороший стрелок, и ты это знаешь.
— Зачем тебе пистолет, если ты просто нянчился с мелкими?
Он пожимает плечами. — Это было в моей машине. Подумал, что мне следует принести это сюда. — Когда он произносит эти слова, в его глазах появляется что-то такое, что заставляет меня нахмуриться.
— Ты лжешь.
— Ну и что, блядь, если это так? У тебя выходной, помнишь? Папа хочет, чтобы ты несколько недель поиграл в любимчика учителя.
— Да, я получил эту гребаную памятку.
— Я вижу, ты хорошо к этому относишься, — язвит он, устраиваясь поудобнее и натягивая простыни до подбородка. Везучий ублюдок, без сомнения, сразу уснет, как только я перестану с ним разговаривать, и отключится на целых восемь часов. Он всегда был таким. И как только он уснет. Его ни хрена не разбудишь, пока он не будет хорош и не будет готов.
— О чем, черт возьми, ты думаешь?
— Просто прими помощь Тео, чувак. В этом нет ничего постыдного. Он хочет это сделать.
— Мне не нужна его гребаная благотворительность.
— Он твой друг. Он хочет, чтобы ты прошел. Он хочет, чтобы ты был счастлив.
— Я подумаю об этом, если ты скажешь мне, зачем тебе понадобился пистолет для работы няни.
— Тебя держат в неведении по гребаной причине, чувак. Папа хочет, чтобы ты сосредоточился, а не беспокоился об итальянском дерьме.
Предупреждающее рычание вырывается глубоко из моего горла, когда я смотрю в его сонные глаза.
Он раздраженно закатывает их. — Папа беспокоится, что итальянцы вот-вот нанесут удар. Мы просто в состоянии повышенной готовности.
— Он думает, что они могли бы напасть на одного из нас? — На Калли, — это то, что я действительно хочу спросить, но я проглатываю эти слова.
— Ничего не подтверждено. Они хотят бизнес, но, видя, что мы сделали первый шаг, убив их людей, папа не исключает этого. Мы просто проявляем осторожность. Защищаем тех, кто нас окружает.
— Если это так, мне чертовски нужно вернуться, — рычу я. — Тебе нужно поговорить с папой.
— Нет, — рявкает он с решимостью, которую я не так часто слышу, углубляя свой голос. — Что тебе нужно, так это сдать эти экзамены, чтобы ты мог вернуть свою жизнь. Позволь мне помочь, позволь Тео помочь,
— А что, если я не смогу?
— Ты уже знаешь последствия. И если это так, то ты не мог бы больше участвовать в этой войне.
— Черт, — рявкаю я, проводя рукой по лицу.
— Ты сможешь это сделать, Ди. Я верю в тебя. Просто перестань быть таким чертовски упрямым и прими, что твои друзья здесь ради тебя. Даже если ты не всегда рядом с нами, — добавляет он, просто чтобы немного уколоть ножом.
— Когда, черт возьми, я не прикрывал твою спину, Э?
Плечо, на которое он не опирается, поднимается.
— Я собираюсь лечь спать. Иди учиться, поскольку ты, вероятно, ничего не получишь.
— Почему ты все еще возвращаешься сюда, когда у тебя есть своя квартира? Папин дом хороший, но дерьмо, чувак.
— Мне здесь нравится, — сонно бормочет он. — Вид часто довольно хорош.
— Иисус Христос, — бормочу я, поднимаясь на ноги и идя через ванную в свою старую комнату.
Я ненавижу слабого и жалкого маленького мальчика, которого олицетворяет эта комната, и как только я вхожу, я сразу же выхожу обратно, быстро покидая дом.
Мне все равно, насколько приятна на вид новая папина экономка, она не стоит того, чтобы я околачивался рядом — не то чтобы она все равно торчала здесь за полночь. Или, по крайней мере, я надеюсь, что это не так. Это не первый раз, когда я натыкаюсь на одну из них задолго до начала ее смены, одетую в одну из папиных рубашек, с тех пор как мама ушла несколько лет назад.
22
КАЛЛИ
Выходные были долгими и скучными. Вероятно, это полная противоположность тому, какими должны быть первые выходные школьных каникул, но мы здесь.
Мама и папа подозрительно присутствовали наверху, что означало, что я провела даже больше времени, чем обычно, запертая в своем подвале. Я училась до тех пор, пока больше не могла сосредоточиться, и часами играла на своем iPad, придумывая новые дизайны. Я даже подумывала о создании интернет-магазина, как предложила Эмми, но одна мысль о том, чтобы превратить это во что-то большее, чем хобби, пугает меня до смерти.
Эмми и Стелла приводили меня в восторг рассказами об их ночи в Аиде со своими парнями, большинство из которых вызывали в моей голове образы, которые мне никогда не были нужны. Я все еще пытаюсь смириться с тем фактом, что у Тоби есть некоторые серьезные отклонения, которые он скрывал от всех нас, не говоря уже о том, что они все предаются недозволенным вещам, которые может предложить Аид.
Конечно, я никогда там не бывала.
Мои знания о том, что внутри, почерпнуты исключительно из моего собственного воображения и нахального прочтения определенной трилогии в прошлом году, когда мое любопытство стало слишком сильным, чтобы я могла его игнорировать.