Темный Шквал

Зеа Рэй Даниэль

— Неплохо! — засмеялся Император.

Киаран появился впереди от отца и хотел начать стрелять, как вдруг покорно опустил автомат.

— Не-е-ет! — Орландо протянул к сыну руку, пытаясь совершить прыжок в разрыв, но у него ничего не вышло.

Он застыл точно так же, как и Киаран.

— Да! — кивнул Император и прицелился Киарану в голову.

16.45

— Отец! — раздался голос Аудроне, и Император покосился на дочь, стоящую в одном из проходов.

— Не смей меня так называть! —

с ненавистью захрипел Император и прицелился теперь уже в нее.

Выстрел.

Аудроне поднесла руку с браслетом верности к лицу. Лазерный луч угодил в запястье. Трикламиновая черная змея на нем засветилась и отразила его.

Император снова выстрелил. Тот же маневр. Аудроне слегла опустила руку и отразила луч.

— У тебя уже не хватает сил влиять на всех и защищать себя! — Аудроне стремительно шла вперед, переступая через тела убитых министров и лоудов. — Еще пять минут — и ты истощишься!

— За пять минут можно уничтожить Вселенную, — с гордостью произнес он.

Аудроне подошла к Киарану и остановилась рядом с ним.

— Мама по-настоящему любила тебя, — с некой грустью в голосе произнесла Аудроне. — Ты об этом знал?

— У деревенской девчонки была одна задача: на ней я должен был отрабатывать навыки управления и подчинения, — Император покачал головой. — Но не так-то и просто управлять тем, кто сам способен манипулировать тобой.

— Мама посвятила тебе всю свою жизнь. А что сделал ты для нее?

— Я ее любил, — с гордостью произнес он. — А она меня предала…

— Так любил, что не мог подарить главного — свободу? — спросила Аудроне.

— Нет никакой свободы, — прошипел он в ответ. — Я всю жизнь мучился вопросом: люблю Лирелию на самом деле, или это плод ее искусного воздействия на мое сознание? Идеальная иллюзия, в которой я существую? Я отсылал ее подальше от себя, а спустя месяцы возвращал вновь. Пытался заменить другими, и все равно оказывался у ее ног. Вся жизнь в борьбе и отрицании зависимости от того, кто на тебя влияет. Зато, когда Лирелии не стало, я наконец-то понял, что не освобожусь никогда. Что ни предательство, ни даже ее смерть не способны отвратить меня от этой женщины. Нет никакой свободы, — повторил он. — Мы все — рабы своих эмоций и чувств. Лирелия ушла, оставив своего Императора наедине с наследием, о котором я не просил, — он скривил лицо, глядя на Аудроне с такой болью и отвращением, будто и сам не знал, что из этих чувств ранит его сильнее. — Она считала тебя своим ребенком. Рыдала и металась в истерике, когда нашей Аудроне не стало, но все шестнадцать копий приняла за наших дочерей. Это был уход от реальности, от горя, в котором я ничем не мог ей помочь. И оно поселило в Лирелии ненависть ко мне, отцу ее дочерей.

— Потому что вместо того, чтобы быть отцом, ты решил своих дочерей использовать. Тебе и на настоящую Аудроне всегда было наплевать. Чтобы любить ребенка, нужно его вырастить, а ты никогда никого не растил.

— Ну вот вырастила тебя Сюзанна, — Император показал зловещий оскал. — Но что-то любви к тебе особой она никогда не испытывала. Или отец твой приемный? Убить пытался, когда ты его за маленькой пакостью застала…

— Насилие — это не маленькая пакость, — шипела

Аудроне. — Это зло, грязное, животное и совершаемое теми, кто перестает быть людьми.

— И его невозможно истребить, — от себя добавил Император.

— Да ты даже никогда и не пытался этого сделать, — парировала она.

— Что-то мы с тобой увлеклись беседой, — он скривил уголок губ. — Пора прощаться, Номер Шестнадцать — Двадцать Девять.

— Пожалуй, — она ласково улыбнулась ему. — Стреляй, я готова.

Император открыл огонь.

16.47

— Мама посвятила тебе всю свою жизнь. А что сделал ты для нее? — произнесла Аудроне.

Вильям застыл на полу за стоящим перед ним Императором. Запонка зажата в руке. «Трансгрессиры», «модельеры», «психореалисты», «шаманы», «вычислители» и «материалисты». Всего шесть видов эфонцев, названных в честь способностей, которыми они обладали… Защитное поле Императора — это не технология. Он сам создавал его. Управлял материей, как и все «материалисты».

Вильям медленно встал. Император даже не обернулся к нему, настолько он был увлечен разговором с Аудроне.

— Что-то мы с тобой увлеклись беседой, — он скривил уголок губ. — Пора прощаться, Номер Шестнадцать — Двадцать Девять.

— Пожалуй, — она ласково улыбнулась ему. — Стреляй, я готова.

Император открыл огонь. Только прицелился он не в Аудроне, а в Киарана. Один выстрел, второй, третий. Аудроне успела вскинуть руку и отразить браслетом все лазерные лучи, летящие в лицо застывшему Киарану.

— Ты сама свою судьбу выбрала, — произнес Император и начал стрелять в нее.

Аудроне дважды отразила лучи браслетом, а третий пропустила. Он прошил ее живот насквозь, и она согнулась от боли. Медленно вскинула голову и снова широко улыбнулась.

— Ты так самоуверен, — произнесла она. — Это тебя и погубит.

— Возможно! — ответил Император. — Но ты этого уже не увидишь!

— Как знать… — простонала она.

16.48 контрольная точка

В этот момент марево вокруг Императора растворилось. Вильям даже не думал, что делает. Он просто протянул руку и уколол Императора жалом запонки в основание затылка.

Император вздрогнул и обернулся, непонимающе глядя на Вильяма. Он вскинул руку с пистолетом, чтобы выстрелить в него, и Вильям молча отступил на шаг.

— Оте-е-ец!!! — во все горло заголосила Аудроне, и Император на мгновение обернулся к ней.

Она рухнула на колени, глядя на него, и широко улыбнулась. А лицо Императора начало синеть. Он попытался сделать вдох — но не смог. Киаран и Орландо пришли в себя. Киаран взглянул на Аудроне, стоящую на коленях и прижимающую ладонь в ране на животе, из которой хлестала кровь, и закричал. Он повернул дуло автомата на Императора, извивающегося на месте, и открыл по нему огонь.

Вильям едва успел отпрыгнуть в сторону от тела, на глазах превращающегося в решето. Император рухнул на пол, а Киаран продолжал его расстреливать. Остановился только тогда, когда в автомате закончился заряд.