Темный страж

Фихан Кристин

Поднялась элегантная бровь.

– Люциан? Вы говорите о том, кого давно считают мертвым. Этого не может быть. Люциан – вампир. Все карпатцы знают это.

– Я знаю лишь то, что он сам себя называет Люцианом и говорит, что я всегда буду с ним. Его обращение со мной не оправдало моих ожиданий.

– Скажите, как вас зовут.

– Джексон, – она отодвинулась от него, чуть в сторону и назад, чтобы сохранить между ними дистанцию, поскольку он начал плавно двигаться вперед. Она двигалась грациозно, чисто по-женски чувственно, что заставило внимание вампира сосредоточиться целиком на ней. Ее желудок завязался в

тугой узел, сжимаясь и разжимаясь. Девушка прикладывала невероятные усилия, чтобы держать руки по бокам. Она чувствовала в своем сознании Люциана, сильного, могущественного и совершенно уверенного. Поэтому у нее не было иного выбора, кроме как поверить в себя. Они были одним целым, одним сознанием, одним сердцем и душой.

– А кто вы? – это прозвучало чрезмерно кокетливо. Джексон почувствовала, как Люциан поморщился, и перестала улыбаться.

Вампир еще раз склонился, его манеры были вежливы, как и всегда.

– Я – сэр Роберт Таунсенд.

Джексон распахнула глаза и уставилась на него с притворным благоговением.

– Вы рыцарь? Правда?

Наверху вздрогнули и закачались ветки. С верхушки дерева спустился второй мужчина. Он был таким же бледным, худым и высоким, каким повсеместно описывают Дракулу. Когда он улыбнулся, показались его заостренные желтые зубы. Его глаза были пустыми и холодными, но вместе с тем горели красным огнем. Его пристальный взгляд был сосредоточен на втором мужчине.

– Добрый вечер, Робби. Надеюсь, ты не угощаешь эту юную леди ложью, стараясь произвести на нее впечатление своими фальшивыми титулами?

Тихое шипение вырвалось из горла Таунсенда. Красные огоньки начали танцевать в глубинах его глаза.

– Покинь это место, Филиппе. Твое присутствие здесь нежелательно. Мы с леди разговариваем. Иди и найди себе свою собственную женщину.

Новоприбывший улыбнулся, с вызовом, с ничем не прикрытым предупреждением.

– Я терпел твое присутствие, Робби, лишь потому, что ты мог быть полезен. Но теперь у меня есть то, что я искал, и от тебя больше проблем, чем пользы. Я сказал тебе, убирайся.

Таунсенд снова зашипел, в глубине его горла зародилось рычание. Он сделал шаг в сторону Джексон. Она старалась быть острожной, чтобы не оказаться между ними. Трудновато будет защитить себя от них обоих; она бы предпочла встретиться лицом к лицу с одним за раз. Все ее внутренности дрожали от осознания того, с какими монстрами она столкнулась. Не людьми . Они были дьяволами, двое из которых выследили ее, а третий находился где-то невидимый. Близко. Она чувствовала, что он был близко.

– Женщина пришла сюда, чтобы быть со мной, Филиппе, не с тобой. Я слишком долго терпел твое возмутительное эго.

Джексон одарила сэра Роберта Таунсенда провокационной улыбкой, прикрыв глаза ресницами. Кончик языка высунулся и увлажнил нижнюю губу, привлекая внимание к ее желанной полноте.

Филиппе зарычал и бросился на более молодого вампира, пролетев по воздуху с невероятной скоростью, большей, чем Джексон ожидала. Она видела воспоминания в памяти Люциана, но действительность оказалась пугающей. Два вампира сцепились в один клубок из когтей и клыков. Зрелище было ужасным. Сражаясь друг с другом, они постоянно меняли форму, принимая облик одного животного за другим, злобное рычание вырывалось из их глоток.

Джексон стояла совершенно неподвижно, не в силах отвести взгляда от двух скрюченных тел, покрытых мехом и вздрагивающих от зубов до рогов. Эта сцена словно сошла из фильма ужасов. Кровь летела во всех направлениях. Инстинктивно она ушла из зоны досягаемости этой ядовитой жидкости. Джексон с силой прикусила нижнюю губу, сосредотачиваясь

на боли, чтобы не позволить себе попасть под гипнотизирующее действие этой картины.

Единственное предупреждение, которое она получила, – это когда внезапные тиски обхватили ее за лодыжки, и она неожиданно начала проваливаться под землю. Бессознательно Джексон растворилась в каплях воды. После никто из них не знал, кто это сделал, Люциан или Джексон, только то, что испарение занимало все ее мысли, все их мысли. Джексон взмыла в небо, затерявшись в облаке густой дымке и тумане, который мгновенно создал Люциан, чтобы прикрыть ее. С этого выгодного положения она наблюдала за разворачивающимся сражением, наблюдала, как на секунду материализовался Люциан, лишь за тем, чтобы нырнуть под землю и с быстротой молнии направиться в сторону ранее сбежавшего Мастера вампиров.

Два меньших вампира рвали друг друга на части зубами и когтями. Ядовитая кровь летела во все стороны. Над головой вспышка молнии дугой пронзила небо, промелькнув от одной темной тучи к другой, потом ударила в землю заостренной стрелой. И сразу же Джексон учуяла запах паленой плоти и увидела искры, разлетевшиеся от двух вампиров. Один из них издал пронзительный крик боли, и когда дым рассеялся, Джексон смогла увидеть создание, едва ползущее по земле, огромная открытая дыра зияла в его груди, где должно было быть сердце. Обжигающий жар молнии опалил плоть монстра, и хотя ядовитой крови не было видно, она чувствовала, что вампир все еще представлял опасность.

Второй вампир, сэр Роберт Таунсенд, лежал неподвижно, дым все еще поднимался от его груди, где аналогичная дыра сожгла его сердце. Джексон наблюдала за Филиппе, ползущем по траве со стонами и шипением. Звук резал ее уши. Будучи туманом, она никоим образом не могла приглушить шум, пока до нее не дошло, что можно полностью выключить громкость. Часть ее все еще была слита с Люцианом, наблюдая за его успехами, когда он пронесся сквозь землю за немертвым. Она старалась не отвлекаться, сосредоточившись на том, что делать с Филиппе. Он же должен быть мертв, должен неподвижно лежать рядом с Таунсендом.

– Возможно, удар молнии не попал прямо в его сердце. Если хоть какая-то часть его останется в живых, он сможет воскреснуть. Не позволяй ему закопаться в землю.

Она узнала уверенность Люциана, и это дало ей чувство партнерства, которое ей было так нужно от него. Джексон сосредоточилась на вампире. Он действительно зачерпнул полные пригоршни богатой минеральными веществами земли и закрывал ею свою открытую рану. Используя воспоминания Люциана в качестве инструкции, она сконцентрировала свою энергию в небе над своей головой, почувствовала силу, движущуюся в ней. Даже делая это, часть ее слышала биение сердца вампира. Оно совсем не напоминало человеческое. Оно казалось холодным, мертвым, без реального ритма, смахивая скорее на вялое беспорядочное течение жидкости по помещению. Она собрала из воздуха электрические частицы, двигая их своим сознанием, образовывая из них огненный оранжево-красный шар. Когда он стал достаточно большим, чтобы подходить для ее целей, она сфокусировалась на Филиппе. По ее молчаливой команде он повернулся лицом к небу, слишком ослабленный из-за своей раны, чтобы сопротивляться принуждению. Шар сорвался сверху и ударил прямо ему в грудь, с легкостью проникая сквозь плоть и сжигая сердце одним ударом.

Джексон обнаружила, что сидит на земле в нескольких ярдах от двух тел. Она была бледной, утомленной, не в силах даже встать. От нее потребовались колоссальные усилия, чтобы использовать свой разум для совершения такого физического действа. Но из воспоминаний Люциана она знала, что еще не закончила здесь. Оба тела и все свидетельства сражения, все капли крови должны быть полностью уничтожены.

Внезапно девушка поняла, что ужасно голодна, что голод скользит в ней как живая дышащая сущность. Ее клеточки кричали о питании, о восполнении своей энергии после сна, после сражения, после использования такого количества энергии.