Темный свет
Шрифт:
Я спустилась в кухню и, не включая света, начала искать таблетки от головной боли. Голова раскалывалась после очередного кошмара детства…Ох, черт! Это началось снова! Видения, сны, то, что прекратилось десять лет назад, пришло заново. Будет ли продолжаться это дальше, я не знала. Та ведьма с кошкой, к которой мы ходили за две недели до того, как пропали мои родители, не помогла мне. И эта ужасная бешеная собака была испытанием или лечением?
Свет резко включился, и я зажмурилась, держа в руке стакан воды.
— Челси, что ты тут делаешь?
Когда мои глаза привыкли к яркому свету, я разглядела стоящую в дверях тетю Дженнифер.
— Голова болит. Извини, если разбудила.
Дженнифер с шумом рухнула на стул, найдя опору в столе, она облокотилась на
— Уф, — она вздохнула, положив рядом бейсбольную биту, — а я уж думала, грабитель забрался.
— Я тебя разбудила? — виновато спросила я.
Она покачала головой.
— Нет, я давно проснулась, просто лежала. Голова еще болит?
— Почти прошла.
Очередной кошмар забрал последние силы, я толком даже и не поспала! Если смотришь во сне видения, то не спишь, а дремлешь. Именно ночью, когда я расслаблена и уязвима, видения настигают мое сознание, питая свою силу из режима сна. Ночью они сильнее. Страшно признавать, но видения — живое существо. Они сами решают, сколько мне сидеть в них, что смотреть и насколько картинки в голове будет ужасными и страшными. Я же могу только сопротивляться, но и это не всегда помогает. Бывали дни, когда я не спала сутками. Роза и Пэйдж пытались мне помочь — покупали снотворное, заваривали травы, но ничего не помогало.
— Ладно, — произнесла я, — я, наверное, пойду спать.
Поцеловав тетю в щечку, я направилась к выходу, однако голос Дженнифер заставил остановиться:
— Челси, постой. Я хотела спросить тебя, — тетя прикусила губу. — Роберт Скотт важен для тебя?
— В смысле? — уточнила я.
— В смысле, больше чем друг? — Джен пристально следила за моим лицом — если я солгу, она обязательно поймет.
Мое затянувшееся молчание она приняла как — да, и грустно покачала головой.
— Челси… — начала было она.
Я перебила ее:
— Нет, Дженнифер, ты не так все поняла. Роберт душка, но я и он? Нет. Мы с ним, м-м-м, просто друзья. — Подвела я итоги и неожиданно поняла, что всё так и есть.
— Просто друзья, — проговорила она, несколько мгновений задумчиво глядя в окно. — Пусть будет так. Можешь идти спать.
Со свежей головой на плечах я поднялась в свою комнату. Интересно, чтобы сказала Дженнифер, если бы я не перебила ее? Пыталась бы она образумить меня и заставить забыть о Скотте? Или же твердо и ясно дала бы понять, что мы не пара? Я покачала головой, улыбаясь, как маленький ребенок. Мы и так не пара.
Я расстегнула платье и забралась под теплое одеяло. Сейчас это не имеет значения, я просто хотела хорошо выспаться.
***
Утром дома я не обнаружила ни Билла, ни Дженнифер. Мне, как бы то ни было, нужно проверить слова старика о 1931 годе. У дяди наверняка в кабинете есть старые газеты. Ключи от маленькой комнатки Билл всегда носил при себе, но я, вспомнив старые трюки, которыми пользовалась в Лондоне, когда десятки раз открывала кабинет учительской, чтобы дописать тест по геометрии, простой заколкой для волос, решила, что тут это тоже покатит. Оказалось все не так просто. Замок мне долгое время не поддавался, но в конце концов я смогла взломать его.
Стараясь не поднимать пыли, я приблизилась к рабочему столу. Кое-как нашла среди бардака газеты за 1930 — 1933-ые года и принялась подробно их перебирать. Билл любил углубляться в старые дела Бенда, поэтому собирал все газеты за прошлое столетие.
Неожиданно я наткнулась на газету за июль 1931 года. На первой странице крупным планом был напечатан Роберт верхом на коне, одетый в форму профессионального ездка. Я чуть не задохнулась от потрясающего сходства между настоящим Робертом и Робертом 1931 года. Заголовок газеты звучал так: «Роберт Скотт купил ранчо». Я пролистала несколько страниц и нашла лист, посвященный этому событию. На одной из черно-былых фотографий крупным планом Роберт — в клетчатой жилетке и бабочкой на шее — обнимает усатого мужчину и смеется. На другой Роберт пожимает руку Андриану Грину — если верить подписям, это и есть усатый дядька, — гордо смотря на меня. Перелистнув хрупкую страницу, я
Я отложила газету и откинулась в кресло, закусив губу. Что за черт?
Положив пожелтевшие газеты на место, замаскировав всё так, как было прежде, чтобы Билл ничего не заподозрил, я аккуратно затворила дверь, про себя пообещала, что больше не буду тайно взламываться в личный кабинет дяди.
Захватив зеленое яблоко, я в спешке закрыла дом и поехала в школу, потому что уже опаздывала. Там нам объявили, что после третьего урока наш класс отправиться на экскурсию в городской музей.
На уроках я витала в облаках, была невнимательна и почти ничего не записывала. Из Скоттов в школе была лишь Стефани. Жаль, Роберта нет — я хотела поговорить с ним о том, каким образом его фотография была напечатана в газете 1931 года. Со звонком, оповещавшим о том, что третий урок завершен, ученики вышли на школьный двор к двум желтым автобусам, на которых спустя десять минут отправились в музей, располагавшийся неподалеку.
Я с самого детства не любила музеи, они казались мне такими скучными, что хоть засыпай в них, найдя уютное местечко, поэтому, когда экскурсовод начал своё вещание о выставленных экспонатах, я прошмыгнула в самый конец толпы, дабы оставаться нейтральной.
Внимательно разглядывая ознакомительную брошюру, выданную мне контролершей на входе, я мимолетно поглядывала по сторонам, чтобы удостовериться, что никто из учителей за мной не наблюдает с обвинительным выражением лица, как тут заметила в одном из залов мужчину в черном плаще. Он что-то отвинтил от одного из экспонатов, засунул украденное под плащ и быстро скрылся в другой комнате. Я хотела сказать об этом старшим, но почему-то побоялась прервать экскурсию.
В состояние безвыходности я как можно незаметней отделилась от класса и поспешила за незнакомцем, решив самой вычислить, куда он далее направится. Следуя за ним по пятам, я миновала несколько коридоров, пока не очутилась перед дверьми с надписью «Запасной выход». Шаги мужчины отдалялись — он спускался по лестнице на нулевой этаж, где, насколько я знала, существовал еще один выставочный зал, с более ценными вещами. Недолго размышляя, я побежала за ним.
Незнакомец был словно тенью — как бы я не бежала за ним, никак не могла приблизиться к нему. Это заставляло понервничать, ведь так я могла его упустить. В помещении было темно — лампочки не потрудились вкрутить в украшающие стены канделябры. Спустившись по служебной лестнице, я очутилась в пустом зале. Вероятно, тут велся ремонт — стены голые, в углах расставлены банки с красками и растворителями, а пол покрывала пленка. Свет из маленьких оконцев немного освещал комнату, позволяя сориентироваться в местности. Беглец куда-то исчез — то ли ушел через вторую дверь, то ли из-за полумрака я его не видела. От жуткой пустоты вокруг стало не по себе.