Темный свет
Шрифт:
— Что она тут дела… — Эмили не закончила. Ее глаза расширились, когда за моей спиной она увидела двух Скоттов. — Сзади! — крикнула она Найджелу, стремительно вскочив на ноги, и извлекла из-за подушки, лежавшей на диване рядом, кол из свинцового цвета металла.
— Эмили, — Найджел поднял руки вверх, — они не опасны.
— Что всё это значит? — потребовала она ответ с занесенным в воздухе колом.
— Ты ведь солгал нам, когда сказал, что твоя сестра поможет нам? — ощетинился Роберт, сжав руки в кулаки.
— Помогу в чем? — спросила Эмили, поворачиваясь к брату.
— Эми, сейчас
— Я не сдвинусь с места, пока ты не объяснишься со мной, — заявила Эмили, грозно поглядывая на Скоттов.
Найджел тяжело вздохнул.
— Вы можете идти, — сказал он Скоттам, — мы тут сами как-нибудь.
Стефани окинула комнату хмурым взглядом и, не произнеся ни слова, удалилась со сложенными на груди руками.
— Я навещу тебя завтра, — шепнул на ухо Роберт и, поцеловав на прощание, ушел вслед за сестрой.
Стефани тем временем создала вокруг дома и лужайки барьер, не позволяющий вампирам, кроме Скоттов, меня обнаружить. А потом, сев в «тойоту», она вместе с Робертом развернулась и потихоньку начала удаляться.
Эмили и Найджел горячо спорили на кухни. Я подкралась к чуть приоткрытой двери, и до меня долетел разговор:
— Ты рехнулся! — сердито воскликнула Эмили.
— Может быть, — сказал Найджел, — но она охотится за ней, а нам как раз поступили указания, что надо ее убить.
— И потому ты связался с этими… этими… Скоттами?
— Не только поэтому…
— Найджел, ты хоть понимаешь, что если Глава узнает, что ты заключил договор с вампирами, он тебя отстранит от всех дел?!
— Эмили, как ты не понимаешь?! — Найджел повысил голос. — Челси угрожает опасность!
— А мне пофиг на нее. Я не хочу, чтобы она жила в моем доме.
— Это и мой дом тоже, кстати говоря, — напомнил Найджел. — Я решил, что она будет жить у нас, значить, она будет! И это не обсуждается.
— А ты не подумал, что, прежде чем принимать такое решение, нужно было посоветоваться со мной? Я что, пустое место для тебя?
— Конечно, нет! Просто… просто… я хочу ее защитить!
— Она дала тебе отворот-поворот, а ты все еще надеешься на ответные чувства? Ха! Ты наивен, братец, очень наивен!
— Дело не в этом!..
— Ага, как же! Ты не забыл, кто убил нашу мать? — с иронией в голосе произнесла Эмили.
БАМ! — это Найджел ударил кулаком об стену.
— Всё я прекрасно помню! — процедил парень. — Но Челси это не касается! Через четыре дня мы нападем на Моргану. После наши пути со Скоттами навсегда разойдутся, пока, безусловно, они не попадут в Список. Я всё сказал, решать тебе: помочь нам или нет. Мне лично всё равно!
Послышались приближающиеся шаги. Я отбежала в сторону и, когда Найджел вошел в зал, притворилась, что разглядываю фарфоровые статуэтки на подвесной полке.
— У вас всё хорошо? — с невинным видом спросила я Вонса.
— Всё нормально, — сквозь плотно сжатые зубы прошептал он. — Прости Эмили, она не всегда такая агрессивная.
— Да ничего, я не обижаюсь.
— Пойдем, я покажу тебе комнату, где ты будешь спать.
Парень взял мою сумку и провел меня в крохотную комнату, где стояла
— Вот, располагайся.
Найджел вышел за дверь, а я села на постель, лихорадочно думая, как провести эти четыре дня в обществе девушки, которая, по всей видимости, терпеть меня не может.
Глава двадцатая
С закрытыми глазами я добрела до ванной, по пути вспоминая сон, который был вероломно прерван на самом интересном месте. Из маленьких запомнившихся мне кусочков, будто складывая пазл, я пыталась воссоздать всю картину.
«Я в одиночестве стояла на поле, полном соцветий подсолнухов, таких ярких и солнечных, что буквально чувствовала исходящие от них тепло лета. Кругом — ни одной живой души, только ветер играл с моими волосами, вплетая в локоны запахи лета. Внезапно вдалеке появилась человеческая фигура. Я приложила ладонь к глазам и пригляделась. Оказалось, это Роберт. Он будто плыл по полю — желтые соцветия подсолнухов сами расступались, пропуская его вперед. Тревога тугим узлом стянула живот — глаза признавали, что это тот человек, которого я люблю, однако сердце и шестое чувство неугомонно твердили мне о надвигающейся беде, словно Роберт шел ко мне, чтобы сообщить нерадостную весть.
Наконец, он остановился подле меня, улыбнувшись и коснувшись кончиками пальцев моей щеки. Почему-то от его прикосновения по спине пробежались мурашки.
— Ты веришь мне? — спросил Роберт.
Я нахмурилась.
— Конечно, верю, — ответила я. — Почему ты спрашиваешь?
Ветер стал сильнее — соцветия подсолнухов тревожно зашумели и склонились к земле. Огромная тень накрыла поле, мгновенно лишив воздуха солнечного тепла. Я подняла глаза и увидела черные, влекущие поднимающейся бурей, тучи, заслонившие собой небо и погрузившие летний день во мрак.
— Челси, — Роберт взял мое лицо в руки, заставляя взглянуть ему в глаза, — знай: всё, что я делал, было в твое благо.
— О чем ты говоришь?! — воскликнула я, стараясь перекричать шум поднявшегося шквального ветра. — Я ничего не понимаю!
Мимо нас пролетели кусты подсолнухов, вырванные ураганом из земли вместе с корнем. Мне стало зябко, хотелось прижаться к Роберту и согреться, однако его пальца на щеках жгли холодом.
— Просто знай это и верь мне.
В глазах — мертвая пустота, в бездне которой, где-то в отдаленных уголках разума, всё еще по-прежнему горел красный огонек, придающий его взгляду ясность.
— Роберт…»
И я тут проснулась от скрежета кастрюль и шума с кухни. Что за странный сон мне приснился? Это же было даже не видение, а простой сон, но что тогда он бы мог означать? Я энергично встряхнула головой, словно это движение могло разогнать глупые мысли.