Тень Аламута
Шрифт:
Дом представлял собой ужасающую смесь румийской, франкской и арабской архитектуры. У него было одно несомненное достоинство: его выстроили после взятия Антиохии. То есть он был относительно новым. В остальном это место нагоняло тоску. Беленые стены без ковров, грязь, нищенские лежанки…
– Благородной даме бесчестно жить в таком убожестве, – извиняющимся тоном произнесла Фатима. – Будь у меня деньги, я бы сделала из этого места райский сад, только без гурий. Но, видит Аллах, мне приходится одной растить Гасана. От паршивца никакой помощи.
– Понятно.
Магистр выглянул
– А кто живет напротив, госпожа? – спросил он, словно между прочим.
– Мариды, господин, – не смущаясь, ответила сарацинка. – Мариды и ифриты.
– Кто-кто?!
– Это местные злые духи, сударыня, – пояснил храмовник. – Фатима так шутит.
– Какие шутки, – поморщилась хозяйка. – Дом неделю как заброшен. А раньше сущие дьяволы там жили. Пьянчуги и задиры, просто Аллах знает, что такое. Я всё боюсь, что они вернутся. Может, вы бы их утихомирили, франки? Ваш друг Аршамбо говорит, что вы из рыцарей Храма. Отступать перед врагом и обижать женщин равно запретно для вас.
– Он говорит правду.
– Это хорошо. Благослови вас Аллах, франки! – При этих словах с магистром произошла удивительная перемена. Глаза его сузились, скулы резко очертились.
– Оставь свое языческое благословение при себе, женщина! – рявкнул он. – Или забыла, что разговариваешь с воином Христа?
Фатима до смерти перепугалась. Беспрестанно извиняясь, она бросилась вон из комнаты. Когда она ушла, Гуго довольно потер руки:
– Ну вот, Ваше Высочество. Дело, можно считать, в шлеме. Посмотрите сюда.
Мелисанда послушно подошла к окну. Внутреннее убранство опасного дома предстало перед ней как на ладони. Девушка могла видеть краешек шкафа с алхимической посудой, а также стол и лавки у стены. На столе лежала потертая книга, развязанный мешочек (из него высыпалась мелочь), почерневшая от старости жаровня и надкушенный пирожок с курдючным салом. Точно такие же принцесса видела на прилавке Юсуфа, торговца, что дежурил на улице. Похоже, их пекли здесь же, в алхимической печи.
– В этой комнате мы посадим Годфруа и Аршамбо. Вряд ли в деле занято больше дюжины ассасинов. Едва возникнет тень опасности, парни перепрыгнут на балкон. Потом ворвутся внутрь и перережут всех, кто прячется в доме. Жоффруа с луком засядет на крыше. Гундомар и Пэйн заранее прокрадутся в дом…
– А ассасины не найдут их?
– Только не этих мерзавцев. Они стольким мужьям наставили рога, что ад по ним рыдает горючими слезами. Прятаться в шкафах – чуть ли не единственное, что они умеют. Пойдемте, сударыня, на крышу. Там я доскажу остальное.
Глаза Мелисанды загорелись. Уж что-что, а лазить по крышам да чердакам она обожала с детства. Магистр поднялся первым, а девушка замешкалась: подол блио зацепился за сучок в ступеньке.
– Сам я буду дежурить на улице, у всех на виду, – донесся до нее голос храмовника. – Пусть думают, что я единственный, кто вас защищает. Если вздумают предать, их ожидает горькое прозрение… Что-то случилось, сударыня? Почему вы отстали?
– О нет, мессир. Я
На душе было радостно и легко. Голос Гуго де Пенна вселял в нее уверенность. Неудивительно, что рыцари боготворят своего магистра. За ним – хоть в огонь и воду!
А еще принцесса поняла, что нисколечко не боится встречи с ассасинами. Что ей Аламут и орды убийц? Да хоть сам ас-Саббах со своими колдунами. Ее охраняет целый рыцарский орден! И пусть какая-нибудь ассасинская сволочь только попробует ее тронуть. Да что тронуть – просто взглянуть плохо. Храмовники от него костей не оставят!
Гуго протянул ей руку, принцесса с благодарностью оперлась на его ладонь. Весеннее солнце слепило глаза, заставляя щуриться и вытирать слезы.
– А вот, сударыня, дворик Исаакова дома. Когда дувал не мешает, можно всё прекрасно рассмотреть – магистр махнул рукой за спину.
Принцесса посмотрела, куда он указывал, и обмерла.
– Ой…
– Что случилось?
– Там… Там…
Гуго обернулся. Лицо его помрачнело.
– Прячьтесь, сударыня. Не маячьте, у них наверняка есть лучники.
Дважды повторять не пришлось. Мелисанда плюхнулась на раскаленную крышу. Рядом беспечно опустился храмовник.
Святая Мария, да как можно сражаться с этими чудовищами?!
Весь двор, насколько можно было видеть, заполняли люди самой бандитской внешности. Одни сидели у очага и пили чай, другие дулись в кости третьи штопали одежду. Кто-то точил топор устрашающих размеров. Точильное колесо издавало заунывный, скрежещущий звук. От этого звука по спине Мелисанды побежали мурашки.
По самым небрежным подсчетам, бандитов собралось не меньше двух дюжин. И каких! Рожа на роже! Черные вытертые халаты, бугры мышц, лысины, бороды, тюбетейки. А ножи! А сабли! Но страшнее всего были глаза ассасинов. Для этих людей не существовало ада.
Ладонь магистра успокаивающе легла на плечо девушки.
– Страшно, Мелис? – шепотом спросил он. Принцесса кивнула. Страшно? Не то слово! Да они же с ней и разговаривать не станут. Сразу съедят!
– Это меняет мои планы, – признался магистр. – Я не думал, что их будет столько.
Сердце Мелисанды упало. Ну конечно… Сир де Пейн смельчак, но не безумец же. Храмовников всего восемь человек. Что они сделают против толпы бандитов?
«Ничего, – подумала она. – Пойду к Боэмунду. Буду просить, требовать, лить слезы. Этого ни один мужчина не вынесет. Только бы не видеть эти рожи!»
Магистр пребывал в тяжких раздумьях. Он пыхтел, морщился и загибал пальцы, что-то высчитывая.
– Нет, не получается, – огорченно заявил он. – Их слишком много…
– Вот и я думаю. Может, лучше к Боэмунду?
– К Боэмунду вы тоже сходите. Лишним не будет. – Магистр в раздражении стукнул себя по колену: – Нет, но каково! Я-то рассчитывал послать Роланда с утречка на базар. Наш повар, – доверительно объяснил он, – просто олух царя небесного. Жульен у него получается по вкусу как консоме, а консоме – как старая попона. Роланду он в подметки не годится. Но теперь-то ничего не выйдет… Роланду придется стоять с мечом у задней калитки. Чтобы эта сволочь не разбежалась, пока мы их будем резать.