Тень амёбы
Шрифт:
— Теперь все, кто надо, у нас на борту, — объявил Гилбен, убедившись, что Кира Каури и Томми успели вылезти из воды, — так что, если никто не возражает, то мы отчаливаем в новогодний круиз прямо сейчас.
Никто не возражал, и Гилбен напечатал фразу-инструкцию на консоли робоцмана. Еще минута, и ретро-кораблик пришел в движение. Сначала поднялась аппарель, после этого закрылся грузовой люк. Только затем завертелись два гребных колеса по бокам корпуса, кораблик отошел от берега и взял курс к середине водохранилища. Через пару минут на флайбридже появились все четыре девушки. Две человеческие (Кира Каури и Мимоза). Одна не очень человеческая (Томми).
Человеческие девушки цапнули со стола по бутылке пива и уселись рядом на парапете флайбриджа, изображая пролетариев, пьянствующих после трудовой смены. Томми ловко забралась на каркас тента и стала увлеченно вертеть головой. Вероятно в доставшихся ей генах резусов был прошит мотив к наблюдению за обстановкой с самой высокой из доступных точек. Что касается панды Шу, то она уселась у парапета рядом с корзиной с яблоками (явно поставленной там специально) и принялась размеренно питаться. Яблоки исчезали в ее зубастой пасти целиком, лишь слышался слабый хруст и удовлетворенное мурлыканье (кажущееся странным, когда исходит от существа, похожего на игрушечного медведя).
Но, панда не успела слопать даже половину яблок из корзины, когда цель новогоднего круиза была достигнута: затон, врезанный в крутой берег — и сюда не вели сухопутные дороги. Но между урезом воды и склоном лежала полоса пологого пляжа около полста шагов в ширину. Грунт полосы был местами сухой глинистый, местами заболоченный заросший низкорослыми елками. При внимательном взгляде это оказывались не елки, а древовидные хвощи — впрочем, годной формы, чтобы играть роль новогодней елки. Для вечеринки тут заранее были сделаны кое-как приготовления. На самом большом хвоще красовались огромные блестящие условные снежинки из фольги. А рядом стояло нечто наподобие старинного уличного газового фонаря на изогнутой ножке, только ножка не заделана в грунт, а закреплена на платформе вроде маленькой двухколесной тележки с размещением колес на составных консолях вроде толчковых лапок кузнечика.
Этот фонарь вызвал какие-то неясные ассоциации у Гастона Перрена, когда появилась возможность осмотреть место предстоящей новогодней вечеринки.
— Это из Хаяо Миядзаки, «Унесенные призраками», — подсказала Мимоза, подошедшая сзади беззвучно, как кошка, и затем добавила, — только фонарик, показывавший дорогу Тихиро-тян в аниме — прыгающий на одной лапке, а тут прыгающий и ездящий на двух роликовых лапках.
— Вы обладаете телепатией, Мимоза-тян? — стилизованно спросил он, обернувшись.
— Нет, Гастон-кун, это всего лишь эмпатия, — в той же стилизации ответила фальшивая уборщица из отеля. Впрочем, на ней уже не было полукомбинезона и футболки. Вся ее одежда состояла теперь лишь из набедренной повязки, такой же как на Томми. Перрен предположил даже, что Мимоза для вечеринки стрельнула эту тряпочку с тесемкой из гардероба нечеловеческой подружки (и телохранителя) Оуэна Гилбена. Но объявлять о своем предположении вслух он не стал, спросив вместо этого:
— А что, мистер Гилбен увлекся японским аниме?
— Отчасти да. Есть такая парочка: Мию и Сэто Оохаси, участники Snegov-club, и яркие последователи Миядзаки, они заразили Оуэна идеей, будто в таких аниме зарождаются практически ценные проекты. Возможно, так и есть. Наша красотка Шу тоже оттуда.
— Красотка Шу? — тут Перрен бросил взгляд на панду,
Мимоза утвердительно кивнула и пояснила:
— Шу не совсем панда, а ген-мод, вдохновленный аниме «Панда Копанда». Ребята, кто в курсе, прикалываются, что Шу больше похожа на панду, чем настоящая панда.
— Так бывает, — согласился Перрен, — кстати, если не секрет, что случилось с Kia Sorento, который…?
— …Который висел у вас на хвосте при выезде из Франсистауна? — договорила Мимоза и сообщила, — частный детектив, нанятый анонимами по твою душу. Деталей я не знаю. Я вытрясла из него кучу шпионских гаджетов, затем вызвала копов и парамедиков. В его гаджетах теперь копаются ребята из кибербезопасности Оэна. А парню хватило ума не заявлять при копах претензии ко мне. Ведь для копов он мутная персона. Зато я добрая самаритянка, спасшая его никчемную экзистенцию, когда он приехал, куда не надо, где наверняка его тушку погрызли бы хищники…
…При этом взгляд был брошен на не-совсем-панду, которая сразу восприняла это, как приглашение поиграть. Тут важно, что концепция «поиграть» выглядит по-разному для разных млекопитающих. Для панды это: подбежать к партнеру и напрыгнуть на него и (желательно) опрокинув, затем обхватить лапами, помять и покусать (по-дружески). С человеческой точки зрения это мило, если панда — маленькая, но иное дело, если панда взрослая, весом под центнер. Перрен немного растерялся (что естественно в подобной ситуации), однако у Мимозы предложенная игра вызвала симметричный восторг. Она шагнула навстречу, немного согнула ноги в коленях, растопырила руки, и взревела, как инопланетный хищник из одноименного старого ужастика со Шварценеггером. А через секунду панда прыгнула, и хаотический клубок из двух сплетенных играющих существ покатился по пляжу. Прежде чем кто-то из наблюдающих успел отреагировать, клубок распался. Точнее: Мимоза встала на ноги. Панда висела на ней спереди, крепко обхватив лапами. Такой живой активно шевелящийся груз не помешал движению девушки: она разбежалась, пружинисто оттолкнулась левой ногой, едва ступив в воду, и прыгнула…
…Даже без груза такой прыжок в длину вписался бы в норматив спортивной школы, а с грузом, вероятно, превышающим собственный вес спортсмена, был бы невозможным… …Точнее: невозможным для человека. «Так она тоже ген-мод» — успел сообразить Перрен, прежде чем две девушки: не-совсем-человек и не-свосем-панда, плюхнулись в воду, подняв великолепный веер брызг, сверкающих в ярком свете солнца.
— Мимоза вообще-то огр, только карликовый, — невозмутимым тоном светской болтовни сообщила подошедшая Кира Каури.
— Карликовый?.. – растерянно переспросил Перрен.
— Да. Бывают карликовые гиппопотамы, а бывают карликовые огры.
Перрен кивнул в знак того, что понял. Если бы он не постеснялся рассмотреть Мимозу внимательнее, когда она стояла рядом, почти обнаженная, то сам бы сообразил, что она относится к какому-то из массивных ген-мод подвидов homo sapiens. Сейчас, наблюдая энергичную возню Мимозы с пандой Шу, он четко видел «зинджантропные» элементы телосложения. Зинджантроп (парантроп Бойда) обитал 2 миллиона лет назад на востоке экваториального пояса Африки и отличался столь плотной конструкцией, что при росте примерно 5 футов весил 200 фунтов. Между тем, Мимоза довольно рослая девушка (по человеческим меркам — а по меркам огров она, наверное, на полфута ниже среднего). И любопытно: при всем этом она выглядела по-человечески эстетично, даже эротично…