Тень Чернобога
Шрифт:
Он подошел к двери, постучал:
– Ярослава, ты что-то не то надумала.
– Все то. Я знаю. За помощь мага времени потом никогда не расплатишься, – отрезала девушка.
В памяти Ярославы ожили сине-красный водоворот на темной столешнице и молодеющие на глазах руки бабушки Могини. «Бабушка, неужто такая цена?» И ее шепот застыл в памяти. Если уж тут Ярушке пришлось расплатиться своей молодостью за запретные знания, которые она выпросила у Могини, то что придется отдать Берендею за помощь – одному времени известно.
–
Фигура зависла над Катей. Та похолодела.
Сейчас она могла разглядеть ее в мельчайших подробностях: струившийся по крыльям туман, перетекавший в морок на стенах, сквозь который проступали сцены баталий и костры инквизиции, чумные города и силуэты забытых кладбищ с покосившимися надгробиями.
– Кто ты? – прошептала. – Что тебе надо от меня?
– Я пришел спасти тебя, – сказал гость утробным шепотом, от которого у Кати затряслись поджилки и она в ужасе отшатнулась.
Она заметила, что, когда он говорил, сквозь открывающуюся пасть проступали стены коридора. Катя поняла: это тень или призрак. Подняла взгляд, пытаясь разгадать черты, но они ускользали, как и у всех слуг черного морока.
– Я видела тебя в лесу под Дряговичами. Ты не выглядел как тот, кто хочет спасти.
Тень качнулась.
– Я искал тебя. Но я не причиню зла… В тебе моя кровь.
У Кати часто-часто забилось сердце в груди.
– Кто ты?
– Главное – кто ты. Ты – дочь Велеса. Как и мне, Велесом тебе уготована незавидная участь.
– Какая?
– Стать проклятой тенью, изгоем…
– Ты лжешь! Почему я должна тебе верить?
Белесые призрачные глаза тени сузились. Голос прошептал:
– Нас тоже было двое. Одному досталось подлунное царство. Другому – кладбищенский мрак.
Катя почувствовала, будто большой палец на руке опалило огнем. Посмотрела на него – кровь. Небольшой алый сгусток сорвался вниз и стал медленно падать на каменный пол, растворяясь в мороке. Боль в руке разрасталась, неуклонно поднимаясь к локтю. На запястье отчетливо проступили углубления в форме пальцев.
И отчетливый голос Данияра у виска:
– …Три.
Рывок, боль во всем теле. Гул в голове и нарастающее чувство тошноты.
– Скорее воды, господин Изенбек!
Торопливые шаги, тревога в голосе. Чьи-то руки на запястье – проверяют пульс. Холодные брызги упали на лицо и шею. Кто-то коснулся ее подбородка и чуть повернул голову влево. Светлые, будто льдистые глаза. Солнце касается цветных занавесок, ласкает круглый стол и разбросанные по нему предметы: дощечку, испещренную письменами, плотную коричневую бумагу, растекающуюся по ней воду из перевернутого графина.
– Что произошло? – прошептала Катя, пытаясь подняться.
Данияр пришел на помощь, подхватил девушку за плечи, потянул на себя. Усадил в кресло.
– Вам, душенька, дурно стало. Такие всё погоды гадкие, никак весна не наступит, – и Изенбек протянул ей стакан с водой.
Катя сделала несколько жадных глотков,
Он с самого начала понял, что что-то пошло не так. Сразу, как только Катя коснулась дощечки, ее дыхание сорвалось, он услышал ее протяжный вздох и увидел дрогнувшие пальцы. А когда она стала шарить руками в воздухе и перевернула графин, он спас ее автоматически – уколол кольцом: капля крови запечатывает любую волшбу, стоит ей коснуться земли и смешаться с пылью. И вот теперь Катя упала ему на руки.
– Нам, наверно, лучше уйти, – пробормотал поводырь.
Катя неуверенно поднялась. Качнулась. В голове помутилось, на коже выступила испарина. Сорвавшимся голосом девушка прошептала:
– И то верно, засиделись мы у вас… Вещица занятная. Ее бы в музей.
Изенбек отмахнулся:
– Знать бы в какой. Многие интересуются, да только непонятно, какая им в этом надобность. Посему у меня ей надежнее.
Данияр бросил взгляд на Катю, провел рукой над табличкой – из-под пальцев полилась тьма. Тонкие, едва заметные струйки коснулись поверхности дощечки, навсегда изменив и перепутав письмена. А на уголке, в том месте, которого коснулась рука Кати, проступил символ – опущенная вниз трехпалая птичья лапа.
Выпущенный Данияром морок поглотил знак, и тот медленно растворился, будто впитался в поверхность дощечки.
Обернувшись, поводырь поймал взгляд Кати, потянул ее к выходу и, оказавшись за дверью, сразу увлек в водоворот, который выбросил их на кухню в Красноярске.
– Что это было?! – Катю трясло. Стоило ей только почувствовать пол под ногами, она отстранилась от Данияра, отскочила к стене, потерла виски. – Я как тебя сейчас видела то чудовище, которое преследовало нас в лесу под Дряговичами. Оно говорило со мной!
– Это ловушка, – объяснил Данияр. – Он знал, что мы пойдем по его следу, и ждал нас в Дряговичах, но мы ускользнули. Он догнал нас у Изенбека…
Девушка застыла.
– Что ты такое говоришь? Зачем я ему? – она растерянно оглядывалась. Когда снова подняла глаза на поводыря, в них плескалась тревога: – «Ждал»? «Догнал»? Ты хочешь сказать, что он специально за мной охотится?
Поводырь молчал.
Катя выпрямилась, спросила строго:
– Кто он?
Данияр неторопливо пересек кухню, выдвинул стул и опустился на него.
– Темновит. Только не он сам, а его тень.
Катя ждала этих слов. Собственно, знание имени не сильно прояснило ситуацию.
– Что ему от меня надо? Он какие-то гадости говорил про отца… Я ничего не поняла, но…
Она испуганно осеклась, не в силах признаться, что в тот момент готова была поверить всему, что скажет ей монстр. Прикрыла рот ладонью и отвернулась к стене. Чувствовала, что Данияр исподлобья наблюдает за ней. Пристальный взгляд жег у основания шеи и раздражал.
Она повернулась, с сомнением посмотрела на Данияра, по взгляду поняла, что у него бесполезно спрашивать – не ответит.