Тень Фукусимы
Шрифт:
– Алла, ну скажи, как строитель, какие передовые технологии возникли между шестидесятым и восьмидесятым годами? Я никаких не знаю!
– Я тоже никаких не знаю. Но что это меняет? Ты не строитель, и я – тоже, хотя и работаю в этой отрасли, – Алла занимала должность экономиста в дорожно-строительном управлении. – Нам позволительно и не знать. Но это же не значит, что их не было! И вообще, ты должен доказывать, а не я!
– А ты мне не поможешь?
– Помогу. Ведь не чужие же люди, верно? – она улыбнулась и потрепала мужа по месту, которого посторонние женщины касаются только случайно.
– Я
– Откуда я знаю, как ты меня понял? Ты поужинал? Кофе попил?
– Да, на оба вопроса. Так мы перед футболом того?
– Нет, вы перед футболом этого. Какой-то кретин расстрелял из рогатки стекло в комнате нашей драгоценной доченьки. Камень был завёрнут вот в это, – она протянула ему измятый кусок бумаги в клеточку.
Там шариковой ручкой крупными печатными буквами была написана короткая фраза, состоящая всего из двух слов. В начало этой фразы её автор поставил слово «Танька», а в конец – короткое буквосочетание, обозначающее женщину непристойного поведения.
– Ну, ничего нового я не узнал, – прокомментировал текст Игорь. – Не понимаю, зачем нужно разбивать стекло, сообщая нам общеизвестный факт. Об этом замечательном качестве нашей Танечки, по-моему, не знает только Вадим. А может, и он знает, но его устраивает такое положение вещей.
– Ты мне тут зубы не заговаривай, – попросила Алла. – Сначала вставь стекло, а потом уж будешь руки распускать. Если футбол не начнётся. Ты же футбол любишь больше меня.
– Милая, не преувеличивай, пожалуйста. Это очень зависит от того, кто играет.
Стёкла в их квартире бились довольно часто, поэтому запасные имелись наготове. Сопровождаемый злым взглядом супруги, Игорь направился застеклять комнату своей непутёвой дочери.
В пятницу в начале рабочего дня настроение у Игоря было отвратительным. Во-первых, «Динамо» вчера сыграло ниже всякой критики. Конечно, гораздо лучше, чем позавчера «Шахтёр», ну так и «Браге» бесконечно далеко до «Барселоны». Но это как раз мелочь, от киевского клуба он особых успехов и не ожидал, несмотря на оптимизм фанатов, вызванный возвращением фартового тренера. А вот то, что проезд в маршрутках (официально они назывались маршрутными такси, но ни у кого в здравом уме не поворачивался язык назвать «такси» эти битком набитые микроавтобусы) подорожал с двух гривен до двух с полтиной, это уже было неприятно по-настоящему. Лишняя гривна в день – это больше бутылки пива в неделю, кому такое может понравится? Говорили, что подорожание проезда вызвано ростом цен на бензин, но Игорь в упор не помнил, чтобы падение стоимости бензина (а такое изредка происходило, как ни странно) на цене проезда никак не отражалось. Значит, не так уж эти цены между собой связаны…
Шеф хорошего настроения, естественно, не добавил.
– Марченко, ты закончил схему? – мрачно поинтересовался он, предполагая ответ.
– Нет, шеф, – признался Игорь.
– Ты знаешь, сколько безработных с радостью пойдут на твоё место?
– Около сотни, шеф. Вы уже говорили.
– Когда?
– Вчера последний раз.
– Марченко, ты думаешь, если ты сегодня не закончишь, я тебя уволю?
– Не знаю.
– Нет, не уволю! Марченко,
– За отгул или за двойную оплату? – поинтересовался Игорь.
– За миску собачьей похлёбки! Ты совсем обнаглел! А ну, бегом работать!
Игорь, конечно, не побежал, а спокойно, с достоинством, пошёл. Да и добравшись до рабочего места, приступать к работе отнюдь не спешил. Он ещё раз прочитал описания Фукусимы-один и два, и попытался понять, в чём же между ними отличие. Причём не просто отличие, а такое, которое может иметь отношение к аварии. Отличия, конечно же, нашлись. Например, на первой имелось шесть реакторов, а на второй – только четыре. Но насколько это важно? Обдумывая этот животрепещущий вопрос, Игорь запустил «Солитёр» с тем неподдающимся раскладом, и попытался несколько раз его разложить, с неизменным неуспехом. Мерзкий расклад категорически не желал поддаваться.
Шеф влетел в комнату подобно вихрю.
– Марченко, ты опять ерундой занимаешься! Ну почему бы тебе для разнообразия не уделить немного внимания тому, за что тебе, собственно, платят деньги? Вот скажи, у тебя совесть есть?
– Шеф, это несчастный случай, – попытался оправдаться Игорь. – Вот попался мне этот расклад, и я мучаюсь с ним уже хрен знает сколько времени.
– Я что, должен всему тебя учить? Может, тебе и стипендию выплачивать? Какой это пасьянс?
– В смысле?
– Как называется?
– «Солитёр».
– Болван! Солитёр – это глист такой, уверен, что у тебя он есть. А пасьянс называется «Солитер», через «е», понятно?
– Как скажете, шеф.
– Заходи в интернет, сейчас посмотрим, на что это ты нарвался.
– Это быстро, – Игорь вывел на экран окно браузера.
– А тут, конечно же, Фукусима! – взорвался шеф. – «Солитер» у тебя загружен, Фукусима – тоже, зато ни малейших следов схемы, которую ты должен был закончить неделю, а то и две назад!
– Шеф, не отвлекайтесь. Вы хотели посмотреть, на что я нарвался.
– Лучше б ты на бандитов нарвался в тёмном переулке!
– Вы мне столько платите, что я бандитам совсем не интересен.
– Заткнись! Я тебе и так раза в три переплачиваю! Ты же на работе только бездельничаешь! Давай, быстро загружай Википедию!
– Загрузил.
– Теперь в поиске набери «Солитер». Нашлась статья?
– Да, шеф.
– Посмотри, нет ли там списка номеров, которые не раскладываются?
– Есть. И мой сто девятнадцать-восемьдесят два в нём тоже имеется.
– Ну, вот, Марченко, что бы ты без меня делал? Запомни, не нужно пытаться все проблемы решать самому! Что-то не получается – обращайся к умным людям. Забудь теперь про этот пасьянс и займись делом!
– Понял, – тяжко вздохнул Игорь и запустил редактор схем.
– Со схемой подожди, – распорядился шеф. – Сначала переведи моё письмо этим тернопольским фашистам.
– Шеф, вы уверены, что они фашисты?
– Ну, ясное дело! Иначе с чего бы они писали на своём языке туда, где этот язык никто не понимает?