Тень Фукусимы
Шрифт:
– Не знаю, – признался Игорь. – А ты что думаешь?
– Я думаю, что их кто-то об этом попросил. Точнее, это условие какой-то сделки. Они нас отправляют домой, а взамен получают что-то нужное. Отсюда вопрос: с кем сделка и что взамен?
– Напрашивается, что взамен – пульт. Только я не представляю, кто нас расценил дороже пульта.
– Вот и я не могу понять.
– Мальчики, я уже совсем замёрзла, – прервала их Алла. – Волчара, ты уже всё сказал? Мне кажется, весь этот разговор вполне можно было вести под запись.
– Осталось последнее. Раз Левченко ловят спустя рукава, значит,
– Яволь, майн фюрер! – щелкнул каблуками Игорь.
Но Волчара ошибся. Утром четвёртая кровать выглядела совершенно нетронутой.
На аэродроме они были за полтора часа до вылета (Марченко хотели ещё понежиться в постели, но Волчара им не дал). Поскольку рейс предполагался международный, пришлось проходить и пограничный, и таможенный контроль. Документы у всех были в порядке, а вот на таможне Игорь ожидал некоторых проблем: даже беглый непрофессиональный взгляд на Волчару легко определял в его карманах два пистолета. Разумеется, таможенник оружие заметил, и уже вознамерился проводить полный обыск, но его остановили.
– Отставить досмотр! – распорядился полковник Малышев. – Они – со мной. У них нет ничего запрещённого. Под мою ответственность!
Полковника сопровождали несколько человек, в их числе Тарасов. Полковник радостно улыбался, Тарасов хмурился, остальные члены делегации, если их можно было так назвать, сохраняли на лицах бесстрастное выражение. Таможенник стал «смирно» и отдал честь, благо фуражка на нём имелась, но свисающее чуть ли не до земли брюхо портило всю картину.
– Вольно! – скомандовал Малышев и обратился к Игорю: – Что, не ожидали меня увидеть? А ведь не подумали, что не стал бы я только ради вас самолёт перенаправлять в Киев. Мне и самому туда надо. Дела, понимаете ли, Игорь Николаевич. Нас, служивых, не спрашивают. Это вы возвращаетесь домой, а я еду на чужбину.
– Первый раз вижу русского, согласного с тем, что Украина – другая страна, – откликнулся Игорь.
– Это раньше так было, всё уже полностью изменилось. Было такое себе временное государственное недоразумение, а теперь – суверенное государство Украина. Не понимаете? Вы же на пульт лапы наложили, а это мощнейшее оружие. Теперь с вами невозможно будет не считаться. Вы, если захотите, сможете даже всех русских заставить говорить «в Украине», а не «на Украине». Потому что против силы не попрёшь. Мы же так и не смогли поймать Левченко. А знаете, почему?
– Нет, откуда мне знать? – Игорь мрачно смотрел на покатывающегося от смеха полковника.
– А не смогли мы его поймать, потому что он – Неуловимый Джо! Понимаете? Абсолютно неуловимый!
– Чего этот полковник всё время ржёт? – поинтересовался Игорь у Волчары уже в самолёте.
– Я откуда знаю? Может, анашой обкурился, а может, просто весёлый человек и настроение у него хорошее. А ещё у меня один коллега был, его враг народа по голове ломиком ударил. Врага народа, конечно, расстреляли, а чекист с тех пор непрерывно улыбается. Может, это подобный случай.
– А ты, товарищ Волчара, вчера вечером зря на улицу выходил с ними пошептаться.
– Где?
– В зажигалке! В той самой, которую тебе подбросила наш агент! Вот так-то, товарищ Волчара! Ты, конечно, послужил стране славно, не буду спорить, но время твоё прошло! Пора уступать дорогу молодым!
– Смейся, смейся! Как говорится, хорошо смеётся тот, кто стреляет последним. Кстати, Игорёк, ладно, товарищ полковник весёлый, а ты почему печальный? – поинтересовался Волчара у Марченко.
– Эх, Волчара, всё у меня не так. Я ж думал деньжат подзаработать, а оно вон как вышло. Денег нет, я без работы, Алла – тоже, а тут ещё и оба наших клуба из кубков вылетели.
– Так и российские тоже вылетели, – напомнил Волчара.
– Это, конечно, радует, но этого мало. Хочется от жизни большего.
– Зато тебя Аллочка любит. Хотя когда-нибудь и ей захочется большего.
– Ты что имеешь в виду, старый хрыч?
– Не обращай на меня внимания, Игорёк. Я уже старый, иногда заговариваюсь.
Киев, а точнее, аэропорт Борисполь, порадовал путешественников солнечной, хотя и прохладной, весенней погодой. Стюардесса подробнейшим образом её описала перед самой посадкой, не забыв упомянуть также атмосферное давление, в миллиметрах ртутного столба и в гектопаскалях. Вряд ли хоть один из пассажиров запомнил эти цифры.
Ни пограничников, ни таможенников даже близко не было, зато остановившийся самолёт был мгновенно оцеплен свирепого вида спецназом, а практически к самому трапу подъехал микроавтобус с работающей мигалкой. Шофёр, совсем молодой парень, открыл дверцу, приглашая пассажиров лайнера пересесть в другое, более приземлённое, транспортное средство, и кого-то высматривал на трапе. Наконец, высмотрел.
– Здравия желаю, товарищ Волчара! – заорал он.
– Привет, Ярослав! – обрадовался старый чекист. – Ты уже в Киеве?
– Так точно!
Лицо Ярослава показалось Алле смутно знакомым. Вроде бы совсем недавно она его где-то видела, но совершенно не помнила, где именно.
– Что, Аллочка, неужели не узнаёшь парня? – удивился Волчара. – Это он проверял у тебя документы в Днепропетровске.
– Гуцул, не говорящий по-русски! – припомнила женщина.
– Так точно, Алла Анатольевна, – подтвердил парень. – Такого идиота пришлось изображать, что дальше некуда. Нужно было придержать вас на контроле, пока товарищ Волчара не подойдёт. А он всё не шёл и не шёл, что мне было делать?
– А ты меня не попрекай! Подрасти сначала! Я старый, хожу медленно.
– Да я не в обиде. Служба есть служба. А товарищ Левченко не с вами?
– Да кто ж его знает, с нами он или нет? Должен быть с нами, но вот не вижу его, и всё!
– Ладно, не будем терять времени, – предложил Ярослав. – Садитесь, и поедем.
– Какого чёрта ты сажаешь в салон посторонних? – возмутился полковник Малышев. – Ты что, не знаешь, куда мы едем?
– У меня приказ забрать всех пассажиров лайнера, которые этого пожелают. Вы не вправе этот приказ отменить, потому что вы не мой начальник. Но вы имеете полную возможность воспользоваться другим транспортом.