Тень Инквизитора
Шрифт:
Рубахин замолчал.
— И в каждой подворотне?
— Почему ты это сделал?
— Я понял, что это мое дело. Что меня это касается, — медленно ответил Копылов и просто добавил: — А самое главное, я перестал их бояться.
— Свидетели говорят, что несколько дней назад в «сквере» появилось граффити: крест, переплетенный виноградной лозой. Как раз в том самом месте, где обычно стоял драгдилер. И вчера, во время разговора, ты несколько раз указывал на этот рисунок. Это так?
— Да, — кивнул Володя.
— Что он означает?
— Это знак Курии. Там, где он есть, наркотики
— Ты верующий?
— Да.
— Ты член Союза ортодоксов?
— Да.
— Это они приказали тебе убить драгдилера?
— Не упрощай ситуацию, майор, — скривился Копылов. — Не надо.
— Почему не надо? — удивился Рубахин. — Ты верующий человек, а где в Библии сказано, что можно убивать?
— Тогда напомни мне, где в Библии сказано, что можно продавать наркотики подросткам?
— Это разные вещи!
— Неужели?
Телефонный звонок не позволил Копылову выдать еще одну эмоциональную вспышку. Майор видел, что задержанного задели его слова насчет религии, и надеялся, что вот сейчас… Проклятый звонок! Он снял трубку.
— Да? — Пауза. — Кто? — Пауза. — Черт! — Пару мгновений Рубахин буравил взглядом Копылова, затем приказал: — Пусть проходит… и пришлите кого-нибудь доставить задержанного в камеру. — Полицейский положил трубку. — Прибыл ваш адвокат.
Рубахин знал, что нарушает все возможные правила, но поступить иначе не мог: он понял, что просто обязан переговорить с адвокатом прежде, чем тот встретится с задержанным. Обязан. Потому что появление в участке самого Будды, президента Мозамбика или неуловимого пока бандита Чемберлена майор встретил бы с куда меньшим удивлением.
Николай Степанов! Звезда уголовного права и самый высокооплачиваемый адвокат страны, мастер защиты и злой гений прокурорского корпуса. Степанов «вытягивал» самые безнадежные дела, и максимум, что могло угрожать его подзащитным, — условный срок. Рубахин знал о Степанове только понаслышке — в его послужном списке отсутствовали громкие дела, — а потому был потрясен появлением легендарного адвоката, примчавшегося на помощь мелкому инженеру автомобильного завода.
— Вы будете защищать Копылова?
— Вас что-то не устраивает, офицер? — Развалившийся на неудобном стуле Николай зевнул. — Извините, не выспался.
Массивный, тяжеловесный, страдающий отдышкой, он не производил впечатления легкого на подъем человека. Какая же сила выдернула гения из теплой (дорогостоящей) кровати, в теплом (дорогостоящем) доме?
— Копылов не похож на человека, способного оплатить даже те десять минут, что вы тут находитесь, — буркнул майор, — Вы что, друзья детства? Или он ваш племянник?!
— С какой стати вас волнуют меркантильные вопросы? — Голос Степанова похолодел. — Владимир Петрович официально является моим клиентом. Меня наняла его супруга, и я буду представлять интересы господина Копылова в суде. В чем он обвиняется?
Пару мгновений Рубахин в полной прострации таращился на адвоката, после чего покрутил головой:
— А вы не знаете?
— Давайте не будем выяснять, что я знаю, а что нет. Я хочу услышать ваши объяснения: почему господин Копылов провел эту ночь в кутузке, а не в собственной
«Ну, насчет беззащитности Степанов, пожалуй, перегнул, — тоскливо подумал полицейский, — Имея за спиной такую акулу, Копылов мог расстрелять драгдилера из пулемета перед толпой журналистов с видеокамерами. И отделаться общественным порицанием…»
— Друг мой, — недовольно бросил Степанов, — если вы собираетесь играть в молчанку, придется вызвать сюда вашего непосредственного начальника. Как вы правильно заметили, мое время необычайно дорого, поэтому я не собираюсь находиться здесь больше, чем это необходимо. Выписывайте пропуск, приносите господину Копылову официальные извинения, и мы уедем.
— Он обвиняется в убийстве, — выдавил из себя полицейский.
— Как интересно! У вас, разумеется, есть неопровержимые доказательства?
— Господин Копылов был задержан неподалеку от места убийства.
— Еще пара слов, и вы подпишете себе полное служебное несоответствие, — рассмеялся Степанов. — Таганка достаточно заселенный район, и неподалеку от места происшествия вы могли задержать сотни людей. С какой стати ваши подручные вцепились в честного гражданина и отца семейства? Вы хватали всех подряд?
Теперь Рубахин понял, почему московские прокуроры предпочитали встречаться со Степановым в суде в редчайших случаях: толстяк атаковал размашисто, по всему фронту, давил, но, как догадался полицейский, пока еще с ленцой. Что же будет, когда адвокат проявит все свое умение? У майора вспотела спина.
— Свидетели видели, что Копылов затеял драку с драгдилером.
— Вы нашли отпечатки на ноже? Ваши свидетели подтвердят, что именно Владимир Петрович нанес роковой удар? Что он вообще принимал участие в драке, а не сбежал сразу после ее начала? Я, например, уверен, что господин Копылов, увидев, что неподалеку от дискотеки началась драка, немедленно отправился вызывать полицию.
— На его одежде кровь.
— Вызвав полицию, господин Копылов вернулся в «сквер», чтобы оградить подростков от конфликта. И пытался оказать первую помощь пострадавшему. Владимир Петрович поступил как законопослушный гражданин, а ваши патрульные, вместо того чтобы ловить настоящих преступников — наверняка это бандиты из конкурирующей группировки, — арестовали ни в чем не повинного человека.
— Следствие покажет.
— Друг мой, какое следствие? Пораскиньте мозгами, КТО будет критиковать ваши усилия. Чтобы не выглядеть в суде идиотом, вы должны будете нарыть железобетонные доказательства. Железобетонные! Да и это вряд ли вас спасет. Я развалю любые обвинения против Копылова. Лю-бы-е. А заодно подпорчу вам карьеру.
Рубахин угрюмо вздохнул. В свое время, спровоцировав шумный скандал, Степанов отправил в отставку двух начальников полицейских управлений и не оставил камня на камне от обвинений в адрес своего подзащитного. Разумеется, толстый пройдоха выигрывал дела не только таким способом, но связи среди журналистов у него были обширные.