Тень, ключ и мятное печенье
Шрифт:
– Затворник-убийца? – задумчиво поинтересовался Вути.
– Не знаю. Не обязательно убийца, в конце концов, это могла быть кровь животных.
– Ты сам в такое предположение не веришь, – оскалился муримур.
– Не хочу гадать, – отмахнулся Шандор. – Пока Равири будет работать с архивами, ты можешь найти для нас механика?
– Решил исследовать автоматонов?
– Верно. Нам нужен мастер. Это настоящие шедевры, вряд ли клиентка скажет спасибо, если повредим статуи. И притом молчаливый мастер – мы сами толком не знаем, что ищем
– Под второе условие могу подыскать только кого-то из своих, – категорически заявил Абекуа.
– Хорошо, – согласился Лайош. – А я пока займусь делом Эвелины Санду.
– И с чего вы думаете начать? – поинтересовалась Виола, ставя на стол перед сыщиком кружку с горячим кофе.
– Пройду по тому пути, каким она шла в день гибели. До момента их встречи с Абрахамом Тропсом. И попробую узнать у Ла-Киша, как продвигается расследование у Канцелярии.
– Вряд ли он будет делиться с тобой такой информацией, – с сомнением заметил Равири.
– Вряд ли, – устало кивнул Шандор. – Но если я найду что-нибудь, что можно будет предложить взамен…
В дверь конторы постучали. Драконид крикнул: «Входите!» – и на пороге появился мальчишка. Это был обычный уличный оборвыш, на вид не старше десяти лет. Босоногий, в подвёрнутых холщовых штанах и растянутом мужском свитере, также подвёрнутом, и подвязанном куском бечёвки. На голове у мальчишки была выцветшая и рваная, с треснувшим козырьком, кепи морского пехотинца. Бледно-голубые глаза на чумазой физиономии с интересом обежали всех присутствующих, и не без некоторого нахальства остановились на сыщике.
– Вы будете господин Шандор?
– Я.
– У меня для вас послание.
– Давай.
Мальчишка подошёл к столу и положил перед Лайошем листок с отпечатанным на машинке текстом.
«Милостивый государь!
Из газет мне стало известно, что у Вас оказались вещи Джима Хорна. Мы с Джимом были давними приятелями, и мне бы хотелось сохранить память о нём. Если при старине Хорне были какие-то деньги – можете оставить их себе в качестве компенсации за беспокойство, и как подтверждение моих честных намерений. Простите за такой способ связи, но и у меня, и у Джима были в прошлом кое-какие проблемы с законом, поэтому я посчитал лучшим не являться лично, чтобы не компрометировать Ваше агентство таким визитом. Вещи можете передать с мальчиком.
С уважением».
– Интересно, – Шандор осмотрел листок со всех сторон, но подписи не было. Потом посмотрел на мальчика. – Кто дал тебе письмо?
– Мужик какой-то, – пожал плечами оборвыш.
– А где?
– Возле «Петуха и колокола».
– Это паб, всего четыре квартала отсюда, – пояснил Равири Виоле.
– А куда он потом пошёл?
– Да никуда, – мальчишка поддёрнул край выбившегося из-под бечёвки свитера. – В паб зашёл.
– Сможешь его описать?
– Ну… Здоровый такой. Красномордый, с бакенбардами. Брови сросшиеся.
– Ещё что-то?
– А что мне за это будет? – поинтересовался
– Лови, – муримур кинул ему монету.
– Другое дело. У него на пальцах – карты.
– Карты?
– Ага. Масти.
Трое мужчин настороженно переглянулись Мадемуазель Энне спросила:
– Что это за карты на пальцах?
– Тюремные татуировки, – задумчиво произнёс Шандор. – Впрочем, письмо как раз этого не скрывает. Значит, так, – сыщик достал из кармана и продемонстрировал мальчику ещё одну монету. – Скажи этому господину, что вещи покойного Хорна мы можем отдать только тому, кто точно опишет, какие это вещи. Если не хочет приходить – пусть позвонит. Или снова пришлёт тебя, с описанием.
Оборвыш ухмыльнулся, схватил монету и в миг исчез за дверью.
– Абекуа, а у этого Хорна были татуировки на пальцах? – поинтересовался Равири.
– Нет, – уверенно заявил муримур.
– Ты мог и не заметить…
– Я видел его руки, когда он отдал мне бумажник. Руки как руки, безо всяких там мастей.
– Ну, это ещё ни о чём не говорит, – отозвался из-за своего стола прихлёбывавший кофе Лайош. – Может быть, Хорну не сделали наколок, а его приятель, возможно, рецидивист со стажем. Всякое бывает. Вот только зачем было печатать письмо на машинке?
– Чтобы нельзя было узнать отправителя по почерку? – предположил Равири.
– Но если отправитель не хотел, чтобы я узнал его почерк – стало быть, я знаю этого отправителя.
Некоторое время в конторе молчали, размышляя над словами Шандора. Звонок телефона, внезапно прозвучавший в этой тишине, показался чересчур резким и громким. Виола потянулась было к аппарату, но Лайош покачал головой и ответил сам.
– Господин Шандор?
– Слушаю.
– Мальчик передал мне ваш ответ. Я не знаю, какие вещи были у Джима в момент гибели, но я хотел бы забрать их все.
– Я могу отдать вещи либо тому, кто подтвердит своё родство с покойным, либо тому, кто точно опишет эти вещи. Вы должны понимать, что такую претензию необходимо чем-то подтвердить.
– Я могу подтвердить её финансово. Сто крон будет достаточно?
– Нет.
– Понимаю. Пятьсот?
– Не уверен, что понимаете.
– Тысяча?
– Милостивый государь, я ведь вполне доходчиво объяснил, как обстоит дело. Это вовсе не вопрос денег.
– Вопрос принципа. Что ж, это ваш выбор.
Шандор ещё секунду-две вертел в руках замолчавшую трубку, потом аккуратно положил её на рычажки телефона.
– Всё интереснее и интереснее. За вещи покойного Хорна только что предложили тысячу крон.
Абекуа хмыкнул. Равири нахмурился. Виола, снова занявшаяся папками с документами, удивлённо посмотрела на Лайоша:
– Тысячу крон за старый бумажник?
– В том-то и дело, что звонивший предложил тысячу крон, не зная, что именно попало к нам в руки.
– Не нравится мне это, – заявил драконид.