Тень колдуна

Асприн Роберт Линн

— Как мудро с его стороны хранить бесполезные вещи, — пробормотал он и быстро сделал вещь полезной. Он почти справился с замком на двери своей камеры, когда вдруг услышал сзади знакомый голос.

— Здравствуй!

Ганс медленно повернулся, чтобы встретиться лицом к лицу с говорившим, хотя это было невозможно: у говорившего не было лица. Блуждающий Глаз смотрел на него из-за оконной решетки. Он парил за стенами тюрьмы, и Ганс задумался о преимуществах, которые дает способность летать.

— Легче выбраться этим путем, — заверил его огромный зеленый глаз. — Ты хорошо

умеешь карабкаться, я помню.

— Иди к черту, — огрызнулся Ганс, однако у него не было времени предаваться раздражению, что было скорее свойственно Блуждающему Глазу. — Эти прутья тебя, может, и не остановят, но для меня они стоят слишком тесно, и сдается мне, я не сумею их сломать!

— Уверяю тебя, сумеешь. Мудрость — это способность верить в то, во что приходится верить.

Ганс еле удержался от того, чтобы не закатить глаза.

— Ох! Во что же я должен поверить?

— Что ты сможешь пробраться через эти прутья, причем быстро. Принеси сюда воды и плесни на эти два прута. Глаз прижался к двум прутьям, обозначая цель. Ганс посмотрел, вздохнул:

— Воду? На прутья?

— Точно.

Ганс опять вздохнул.

— Не думаю, что меня это устроит. Глаз ответил с неопровержимой логикой:

— Но ведь тебя устроит выбраться отсюда, не правда ли? Ганс издал еще один вздох и направился в угол камеры, где лежал мех с водой. Чувствуя себя ужасно глупо, он сделал то, что ему было ведено. И пока он смотрел на дело рук своих, от смоченных прутьев начал подниматься дым или пар.

— Это не иллюзия, — заметил Глаз.

— Спасибо.

— Вследствие чего я предлагаю тебе обернуть руки простыней, Ганс. И вылезти отсюда.

Моргая от удивления, Ганс обмотал руки покрывалом с убогой маленькой койки, предназначенной для постояльцев этой жалкой маленькой камеры, и ухватился за черные железные прутья. Для начала он слегка потянул за них, не прикладывая особых усилий, чтобы не чувствовать себя слишком глупо. Но у него буквально отвалилась челюсть, когда железные прутья подались! Ганс навалился всей тяжестью, чувствуя исходящий от них жар. Он закряхтел от натуги... но прутья относительно легко гнулись, разойдясь в стороны, словно были сделаны скорее из чистой меди, нежели из железа.

— Ага! — торжествующе воскликнул Глаз, пританцовывая в воздухе. — Вылезай скорее, Ганс!

Прежде чем немедленно бежать, Ганс поспешил к двери и выбросил кошелек тюремщика далеко в коридор, так, чтобы тот подумал, будто обронил его. После этого Шедоуспан вылез в окно, издав лишь тихое «О!», когда его локоть коснулся все еще раскаленных прутьев. Вместо того чтобы спрыгнуть или спуститься по стене, как сделал бы на его месте любой другой беглец, он начал карабкаться вверх.

Блуждающий Глаз парил сзади, возле плеча Ганса.

— Спасибо, Глаз, — сказал Шедоуспан, взбираясь по стене с усилиями меньшими, чем ему потребовалось, чтобы согнуть горячие железные прутья.

— Как приятно, — сказал Глаз ровным голосом. — Все-таки мы настоящие друзья.

— Я полагаю, здесь не обошлось без колдовства…

— Вообще-то это была алхимия, — признался Глаз.

— Ox, — вздохнул Ганс, не задаваясь вопросом, что

такое алхимия, — ну тогда ладно.

Шедоуспан без труда добрался до крыши штаба городской стражи и продолжил путь по черепице с легкостью кошки. Глаз парил рядом, не отставая.

— Похоже, хождение по крышам для тебя привычное дело, — заметил он тем же ровным тоном.

— Ну... да.

Многоопытный стенолаз спустился вниз только на расстоянии трех крыш от штаба... и не на улицу, а в узкий проулок. Он спрыгнул с легкостью, которой позавидовала бы кошка, и быстро выпрямился, расправляя плечи. И вновь тень улыбки коснулась его губ. Он был свободен, и беглецом его сделали нетерпение... и Блуждающий Глаз!

— Беда в том, — прошептал он своему избавителю, — что мне страшно не хотелось дожидаться Аркалы и Мала-как-его-там. Это было бы так унизительно, если бы меня освободили по приказу… — он остановился, чтобы сплюнуть, — двух колдунов!

Глаз сказал:

— Хм-м.

— Глаз... как получилось, что я пробыл там, в лабиринте, пропасть времени — целый день и ночь, и при этом был не так уж голоден и даже спать не хотел?

— Я не посвящен в тайну чар и эликсиров мертвого чудовища, — отозвался его летающий компаньон прерывающимся голосом, — но это могло быть действием того снадобья, которое ты выпил... целебной жидкости.

— О!

Прячась в тени, Шедоуспан добрался до «Скучающего Грифона» в сопровождении парящего видения, которому приходилось то и дело нырять куда-то, чтобы избежать посторонних глаз. В трактир Ганс вошел довольно бодро, считая, что весть о его побеге не могла его опередить. Пол из аккуратно пригнанных дощечек был чистым, если не считать жирных пятен, красовавшихся здесь уже довольно давно. Завсегдатаев таверны не было видно.

Знакомый толстый трактирщик наводил порядок за стойкой. При появлении Ганса он поднял голову.

— А, Ганс с дальнего юга, не так ли? — лицо толстяка расплылось в улыбке. — Приятно снова видеть тебя. Я Гулаферолиас, но все зовут меня Смоки.

— Взаимно, Смоки.

— Чем могу служить?

— Сегодня в полдень, — сказал Ганс, — я кое о чем договорился с одним из твоих завсегдатаев — Дэрри. Теперь мне бы нужно…

Смоки просиял.

— Оле Дэрри сделает, что обещал, — сказал он, с готовностью обращаясь к молодому человеку. — Только, знаешь что, э-э… — Смоки понизил голос, придал своему лицу заговорщическое выражение, которое сделало его скорее уморительным, нежели таинственным. — Только не плати ему, пока дело не будет сделано. Иначе он отсюда не выйдет. Оле Дэрри думает, что он родился ради того, чтобы выпить все пиво в Фираке.

Ганс кивнул.

— Спасибо, Смоки. Беда в том, что мне позарез нужно его увидеть сегодня вечером. То есть беда в том, что я даже не знаю его настоящего имени и где он живет.

— Зовут его Дарнарислас. — Трактирщик повернулся, чтобы взглянуть на водяные часы. — У него комната на Верблюжьем Пути, но он будет здесь еще до захода солнца. Можешь поставить на это.

— О, спасибо, Смоки. Сейчас я ждать не могу, но скоро вернусь.

— Рад тебе, Ганс. Возвращайся скорее пропустить стаканчик!