Тень Копья Оро
Шрифт:
— И потом? — Глеб выпустил тонкую струйку дыма.
— Потом, связалась с верным мне человеком, чтобы он все устроил здесь, на Таванси, так, как мне удобно. Превратилась в одного из хранителей и вышла к площадке, где меня ждал флаер.
— Выходит, никто не знает, что ты здесь?
— Кроме одного человека во дворце, который будет молчать, даже под пыткой. Хотя, где я, может догадываться граф Халгор, потому что ему приказали убрать своих людей с этой части острова.
— Госпожа Ариетта, — на губах Быстрова отразилось восхищение ее милым безрассудством. — Тебя начнут искать сегодня же. Наверное,
— Вряд ли. Я умею быть хитрой и все отлично устроила. Знаешь для чего? — она втянула носиком дым его сигареты.
— Ну, скажи, — Глеб заговорщически наклонился к пристианке.
— Чтобы побыть с тобой наедине вдали от дворца и угодливых слуг. Только скажи, мне одно… Почему ты за столько времени не попытался связаться со мной? — императрица изогнула бровь.
— Если честно, первые дни меня и Ваалу мучила обида от невнимания. Мы действительно были обижены, и Ваала со свойственной ей горячностью лишь разогревала эту обиду. А после отлета с Присты я хотел выйти на тебя туннельным каналом. Хотел узнать, как ты, немного поболтать, вспоминая Землю, Сприс и «Сосрт-Эрэль». Я виноват, что тянул с этим, рассуждая, что тебе нужно побольше времени освоиться с новым положением. Потом мы потерпели аварию возле Хигоса и застряли в пустыне на сто с лишним дней. Сто с лишним дней мы оставались отрезаны от обитаемого мира и всех возможных сообщений. Тогда я не знал даже, что происходит с империей. В огромной мертвой пустыне я особенно часто вспоминал о тебе, — Глеб слабо улыбнулся. — После Хигоса, когда мы, наконец, вырвались, меня сразу нашел герцог Саолири и уговорил выполнить некоторое неотложное дело на Земле.
— Значит, часто вспоминал, — императрица налила в бокал сок маио из фарфорового фиала. — Интересно, в каком облике. Чудовища, измазанного кровью и дрожащего от жалости к себе?
— Твоем настоящем облике. Который я вижу сейчас: девушки редкой красоты, в чьих глазах тонешь как в море, — Глеб привлек ее к себе. — Той, чьи губы хочется целовать с божественным блаженством.
Ариетта ответила на поцелуй и с жаром прижалась к землянину.
— Мы здесь одни, — прошептала она. — В доме ни посторонних глаз, ни ушей. За то в соседней комнате есть огромная постель, которую я мечтала разделить с тобой столько дней. А еще на мне это несуразное платье. Сними его скорее!
— Скорее? — он приподнял пальцем ее подбородок.
— Немедленно! — с вызовом произнесла пристианка. — Почему я должна столько страдать от твоей неторопливости и дурацкой сдержанности!
Пальцы Быстрова легко справились с застежками на ее груди. Едва они спустились ниже, раздался сердитый писк браслета.
— Ивала, — пояснил Глеб. — Придется ответить, иначе прибежит сюда.
— Выходит, мне легче избавиться от своей свиты, чем тебе спрятаться от своей всего на час, — сердито ответила императрица.
Он, стал так, чтобы Ариетта оказалась за его спиной, и нажал треугольную пластину.
— В чем дело, Глебушка? — лицо галиянки возникло в суженном конусе света. — Долго нам тебя ждать?
— У меня важная встреча, товарищ Ивала. И вам взбрело потревожить нас в самой горячей ее точке, — Быстров многозначительно усмехнулся, тут же почувствовав, как ногти Ариетты кольнули его в бок.
— Скажи ей… — прошептала правительница империи. —
— О! — галиянка от удивления скруглила рот и тут же залилась звонким смехом. — Да как же мне не стыдно, совать нос в дела такой невероятной важности! Кого я имею счастье видеть!
— У меня тоже головокружение от счастья, — не выходя из-за спины Быстрова, Ариетта подтянула сползающее платье.
— А желаете получить еще и головокружение от коньяка? Если да, то может быть, вы сочтете возможным переместиться сюда? — движением руки Ивала показала накрытый стол и одиноко сидевшего Шурыгина.
— Какая бессовестная провокация! Бросить все и к вам туда? — Ариетта, наморщив лоб, разыграла глубокую задумчивость. — Вы не оставляете нам выбора.
Когда Глеб выключил браслет, пристианка сказала:
— Я не знала, кто с вами третий. Выходит, Сашка.
— После нашего отлета он пережил много неприятностей. До сих пор сожалею, что не затащил его в «Тезей» прошлый раз, — отозвался Быстров.
— Это же здорово, что здесь Сашка! Я только соберу вещи, — императрица метнулась в соседнюю комнату.
— Может вызвать прогулочную платформу? — предложил Глеб.
— Нет. Пойдем пешком, — выглянув из-за двери, настояла императрица.
Они спустились в сад и направились по краю клумбы, полной мохнатых шариков лювий и цветов, похожих на земные гладиолусы. Идра скрылась за неровной стеной западного леса. Ее последние лучи остывали на вершинах гор, и небо походило на бархатистый купол, расшитый растрепанными лентами облаков.
— Сюда, — пристианка свернула с дорожки и направилась между серебристо-зеленых кустов. — Я здесь знаю каждое дерево и куст — иногда прилетаю сюда, когда меня в конец измучает столица.
По тайной тропке Ариетты идти до соседнего коттеджа оказалось значительно ближе, чем плутать по мощеным дорожкам. Лишь за беседкой путь преграждал ручей, и императрица было направилась к мостику, перекинутому у ног алебастрово-белых статуй. Быстров решил проблему с переправой иначе: подхватил свою спутницу на руки, и не обращая внимания на ее визг, вошел в холодную протоку.
— Ты не смеешь обращаться так с императрицей! — ударяя его кулаками в грудь, вскричала Ариетта.
— А ты не смеешь мне указывать! Я не твой поданный, — рассмеялся землянин, остановившись посредине ручья. — Я могу тебя просто бросить в воду. Ну? Остудить твой пыл?
— Не забыл ли ты, с кем имеешь дело? Мне ничего не стоит сейчас же обзавестись клыками вегра и прокусить тебе горло, — прошипела она. — Насквозь!
— Силенок не хватит против капитана Быстрова, — Глеб глянул в ее глаза, зеленовато-серые с блеском стальных клинков.
Ариетта извернулась и прижалась губами к его шее. На секунду ему показалось, что ее зубы действительно пронзили кожу, но это был всего лишь страстный поцелуй.
Шурыгин и Ваала встретили их на лестнице под светильником, игравшим приливами красных и пурпурных тонов. Декорация на стенах по воле галиянки изменилась: вместо холодного камня вокруг из складок ткани выглядывали букеты цветов и веточки длиннолистых марезий. По впадинам колонн стекали капельки влаги.