Тень Королевы
Шрифт:
Тем не менее, когда сессия подошла к концу и различные сенаторы приготовились вернуться на свои родные миры на перерыв, Падме смогла взглянуть на то, что она сделала с момента своего прибытия на Корускант с некоторой долей гордости. У нее не было таких связей и влияния, как у Палпатина в качестве сенатора, но она была на верном пути к их созданию.
Она помогла Дорме закончить укладку последнего из того, что они собирались взять с собой на НАБУ на время отвуска, сложив полные чемоданы на подвесной поддон для Р2-Д2, чтобы отправить их в вестибюль, где Корде наблюдала за процессом погрузки. Это была успокаивающая работа-складывать
Это было единственное, что не давало ей покоя, несмотря на то, как хорошо все шло на Корусканте. Несмотря на то, что она была сенатором всего лишь около восьми месяцев, она обнаружила, что входит в образ сенатора Амидалы с гораздо большей определенностью, чем когда-либо была королевой. Когда она была королевой, она знала, что ее время кончится и что однажды Падме Наберри заставит ее вернуться к обычному населению и начать строить свою собственную жизнь. Теперь она понимала, что сенатор Амидала может быть той, кем она была всегда. Для сенаторов не существовало ограничений по срокам полномочий, и Падме знала, что она хорошо справляется со своей работой. Но она чувствовала, что это положение затягивает ее. Каждый раз она поступалась своими идеалами. Каждый раз она лгала по недомолвке ради общего блага. Она не была уверена, что это именно то будущее, о котором она мечтала, когда строила вещи словами, а не действиями или физическим материалом.
Она чувствовала, что эта Амидала была еще одной ролью, которую она играла. Как всегда, она была счастлива служить,и она действительно-эгоистично-получала огромное удовольствие от побед, которые ей удавалось одержать в Сенате. Но она знала, что есть еще кое-что, и впервые в своей жизни начала хотеть этого. Она не знала, сколько новых личностей осталось у нее в запасе. Это был не подвиг, который позволил ей заново превратиться из гражданина в принцессу, королеву и сенатора, а только сила воли. Этот перерыв был как раз тем, что ей нужно. Пришло время навестить ее семью, поговорить с королевой и еще раз хорошенько подумать о своем будущем.
Ее коммуникатор прозвенел, Дорме закончила с последним платяным шкафом, и Падме отпустила ее, чтобы поговорить наедине. Она активировала голограмму, и перед ней появился сенатор Органа.
– Сенатор Амидала” - сказал он, - я рад, что застал вас перед отъездом..”
“А что, случилось что-то чрезвычайное?- спросила она. Она попыталась подавить волну негодования, которую испытывала при мысли, что ей придется остаться. В конце концов, это была ее работа.
“Нет, ничего подобного” - сказал он. “Моя жена, королева Альдераана, приносит извинения за столь позднее приглашение, но хотела бы спросить, не согласитесь ли вы навестить нас на некоторое время, прежде чем вернетесь на НАБУ. Она знает, что это не по твоей части, но ты и твои спутники были бы очень рады, если бы ты смогла приехать.”
“Для меня это большая честь, - сказала Падме. Она впала в формальность при слове "королева", по старой привычке.
– Могу ли я иметь некоторое время, чтобы обсудить этот вопрос с моими людьми? Они уже давно уехали из дома, и мне не хотелось бы их выпускать.”
“Конечно, - сказал сенатор Органа. “Я не уйду до завтрашнего дня.”
Они попрощались, и Органа отключился. Прежде чем Падме смогла встать
– Канцлер Палпатин, - сказала она.
– Надеюсь, я не заставил вас долго ждать. У меня был другой вызов.”
“Ничего страшного, моя дорогая, - сказал он. “Я всегда найду для тебя время.”
Это было явной ложью, поскольку некоторые аспекты работы канцлера делали его недоступным в любое время суток, но она оценила это чувство.
– Чем я могу вам помочь, канцлер?- спросила она.
“Я надеялся, что вы передадите некоторые мои замечания Королеве Реиллате, - сказал он. “По возвращении домой.”
“Я счастлива сделать это, - сказала Падме. “Но мы направляемся на Альдераан на неделю, прежде чем отправимся на НАБУ, так что вы можете послать сообщение отдельно от меня.”
Когда Палпатин говорил через голограмму, он часто изображал полное равнодушие. Падме подозревала, что это происходит из-за постоянного потока информации в его офисе, и его внимание всегда было разделено. Однако, услышав ее замечание, он полностью сосредоточился на ней, и она обнаружила, что подавляет дрожь.
“Я и не знал, что вы так близки с Бейлом Органой, чтобы навещать его дома, - сказал он.
– Это приглашение от королевы” - объяснила Падме, хотя и не совсем понимала, какое это имеет значение. “Она хочет говорить со мной как с бывшим монархом, а не как с сенатором.”
– Понятно” - сказал Палпатин. Падме почти видела, как в его голове крутятся вычисления, хотя и не могла бы сказать, к чему они привели. “Тогда я сам перешлю свое послание Королеве Реиллате, - продолжал он.
– Хотя, Пожалуйста, передай привет своим родителям и сестре, когда ты наконец вернешься к ним.”
“Конечно, - ответила Падме.
Канцлер мигнул и исчез, не сказав больше ни слова. Падме позволила себе одно мгновение чистого, эгоистичного гнева, наслаждаясь ощущением того, как он кипит в ее крови. Она не могла помочь порабощенным людям деньгами и не могла помочь им политикой. Это были две ее самые большие сферы влияния, и у нее было так мало влияния, что канцлер даже не произнес положенного увольнения. Она почувствовала короткую вспышку отчаяния, самое близкое к тому, чтобы сдаться. Затем она выключила Комлинк.
Падме перевела дух и вышла в столовую. Из широких окон открывался вид на городской пейзаж, но сегодня он был настолько туманным, что трудно было что-то разглядеть, кроме обычных полос движения. Она отправила общий вызов, попросив своих служанок и охранников присоединиться к ней, когда они смогут. Большинство из них появились почти сразу, только Карде задержалась из-за своей задачи на посадочной площадке.
“Нас пригласили на Альдераан, - представилась Падме. “Всем нам, на короткое время, прежде чем мы продолжим путь домой. Я хотел бы посоветоваться с вами, потому что знаю, что вы ждете этого праздника так же сильно, как и я, и я не хочу отрывать вас от ваших семей дольше, чем мне придется..”
Падме почувствовала острый укол вины. Как бы ей ни хотелось принять приглашение, всего несколько дней назад ее родная сестра родила девочку, и Падме очень хотелось увидеть их обоих. В то же время она не могла перестать подсчитывать выгоды от поездки на Альдераан. Казалось, она всегда будет раздваиваться, когда речь заходит о семье и долге.