Тень 'Курска', или Правды не узнает никто
Шрифт:
[1] - Хоть это ничего и не меняет, но я пересчитал перечисленные им дни по пальцам, и у меня получилось, что залезли все-таки - не на шестой день, а на седьмой.
[2] - Если же, как говорит наш Президент, считать, что в лодку залезли именно на шестой день, то начни попытки проникнуть в неё не 15-го, а 13-го числа, и отсек бы был вскрыт все же не 21-го, а 18-го. Думается, что между 18-м и 21-м числом разница все-таки существенная...
Значит, теперь по поводу вот этих спасательных средств. Развалили все средства, нету ни шиша. В стране нет ни шиша! Вот и все! Потому что вот так...
КРИКИ В ЗАЛЕ. Так есть они или нет? Вы же сказали...
ПУТИН. Нет, я вам сказал, что с этими лодками, сконструированными в конце 80-х годов, есть специальные средства спасения... Вот именно поэтому они мне сразу ответили, что у нас все эти средства
ШУМ В ЗАЛЕ.
ЖЕНЩИНА. У меня просьба от всех матерей. Ответьте только, когда будут вскрыты все отсеки и когда мы получим - живых или мертвых. Ответьте как президент!
ПУТИН. Я отвечу так, как я это знаю сам. На сегодняшний день вчера мы вели переговоры с водолазами глубоководными, которые работают на, как вы знаете, на нефтяных вышках. Это тоже не военно-морские офицеры, не водолазы военно-морского флота Великобритании, не водолазы военно-морского флота Норвегии. Это коммерческие водолазы, которые работают на буровых и нефтяных вышках. Значит, они ответили, что они готовы к продолжению работ, но у них нет лицензии и нет согласия правительства. Я дал указание Министерству иностранных дел, и министр Иванов связался с норвежским правительством. Они там совещались часа полтора и потом ответили. Норвежское правительство рекомендует фирме продолжить работу..."
– Что ты там с таким увлечением читаешь?
– подсела ко мне на усыпанный листами стенограммы диван Ленка, и я почувствовал, как все ответы Путина стремительно теряют в моих глазах какую бы то ни было ценность, и притянул её к себе.
– Да так... Секретная разработка по новейшим сексуальным методологиям. Дали на один день... Для проверки опытным способом, - и ласково, но неотвратимо повалил её прямо на белые страницы недочитанной стенограммы...
...А жизнь тем временем шла своим трагическим чередом.
Примерно в эти же самые дни в Москве загорелась Останкинская телевизионная башня, где тоже погибли люди, и за последним летним месяцем закрепилось устойчивое прозвище - "Черный август".
Одновременно с теми официальными материалами, что распространялись через пресс-центры ВМФ России, практически каждый из понаехавших в Видяево и остававшихся в Москве журналистов вел свое собственное, независимое от точки зрения адмиралов расследование того, что произошло 12 августа в Баренцевом море с атомным ракетоносцем К-141, и едва ли не активнее всех в этом направлении действовала наша Исламова. То, что Машка присылала в редакцию из Видяево, всегда имело привкус ярко выраженной сенсационности и беспрекословно шло на первые полосы газеты. По сути, это именно она одной из первых раскрутила в СМИ версию о том, что "Курск" был потоплен неисправной ракетой, выпущенной с нашего крейсера "Петр Великий". Так, она один за другим передала в редакцию два интервью, свидетельствующие о причастности "Петра Великого" к гибели подлодки К-141. Вот что, например, рассказал Исламовой в первом интервью один из работников телевидения, снимавших 12 августа по заказу ОРТ сюжет о учениях Северного флота:
"Нас с самого начала ознакомили с планом учений на 12 августа - чтобы мы, мол, лучше ориентировались в происходящем. До 12 часов дня должен был отстреляться ракетами "Петр Великий". А в 12 часов 40 минут по плану значилась торпедная атака "Курска". Офицеры на корабле ещё хвастались запомните, мол, этот день получше, так как вы присутствуете при испытании новой суперракеты! И мы снимали все пуски с "Петра Великого". Ракеты "Гранит" красиво стартовали и, набрав скорость, улетали за пределы нашей видимости. А вот последняя из выпущенных ракет полетела не так, как предыдущие - в какой-то момент она резко поменяла курс и на большой скорости почти вертикально вошла в воду. Начальство сразу засуетилось, и мы поняли, что произошло что-то незапланированное. Конечно, у нас и мыслей не было о том, что эта ракета кого-то подбила, просто подумали, что флотские с этим последним пуском слегка оконфузились - из-за этого практически все телекомпании и вырезали потом этот кадр из своих программ, чтобы, дескать, не портить праздничного впечатления. Я потом говорил со многими из своих коллег, они чуть ли не локти себе кусают от досады, из-за того, что стерли самые сенсационные кадры! Но кто мог тогда подумать, во что это чуть позже выльется? О том, что случилось что-то серьезное,
Во втором интервью Машке удалось разговорить одного из матросов с того самого крейсера "Петр Великий", который якобы и потопил К-141, и он ей поведал следующее:
"В субботу, 12 августа, наш крейсер принимал участие в плановых стрельбах. Стреляли много - и из "сто тридцаток" (такие большие дуры с двумя стволами), и "Гранитами", и другими ракетами. Перед тем как произвести выстрел, боевой информационный центр (БИЦ) запрашивает радиометристов: "Осмотрите сектор такой-то". Они осматривают и отвечают, есть ли в пределах видимости (а это где-то порядка 500 километров) воздушные или надводные цели. Если целей нет, то можно стрелять. При этом радиометрист записывает показания прибора в "Журнал по обнаружению воздушных и надводных целей", а также заносит туда угол полета ракеты по отношению к курсу крейсера и расстояние в километрах. Я точно знаю, что после аварии на "Курске" этот журнал с нашего крейсера унесли на проверку к начальству - наверное, для того, чтобы узнать, виновен ли "Петр Великий" в аварии К-141 или нет. Ответ на этот вопрос, я думаю, могут дать командир корабля и его заместитель. А журнал, по-моему, так на "Петр Великий" и не возвратили... На следующий день, когда вся команда высматривала с верхней палубы спасательный буй "Курска", я слышал, что видели целых три буя - два наших и один иностранный, но поднять их из-за большой волны не смогли. Версий о возможных причинах гибели К-141 выдвигалось множество, в том числе и о том, что лодку подбил наш крейсер, но больше говорили о столкновении с иностранной подводной лодкой. К тому же наши связисты говорили, что засекли радиообмен, в котором чужая субмарина запрашивала помощь в норвежском порту... Ну, а когда "Петр Великий" возвратился на базу, всех наших акустиков потащили на допрос в ФСБ, а остальных рассовали кого по другим кораблям, а кого в отпуск. И когда мы сошли на берег в своих бескозырках с надписью "Петр Великий", люди нас укоризненно спрашивали: "Что ж это вы, ребята, "Курск"-то потопили?" Это было очень неприятно. Если лодку поднимут со дна и выяснится, что в её гибели виноват "Петр Великий", его имя с бескозырки придется срезать. Людям ведь не объяснишь, что мы - всего лишь простые матросы и только выполняли приказы командования..."
– Вот как надо работать!
– восторженно прицокивая языком, потрясал очередным номером газеты с Машкиной публикацией проводивший летучку Гусаков.
– Продавцы говорят, что "Молодежка" с материалами Исламовой расхватывается быстрее всех других газет. Так что - прошу ориентироваться и перенимать опыт...
– Зато потом и жалоб на её статьи больше всех, - заметил кто-то. Нет, мол, ни слова правды, все высосано из пальца.
– Ну, из пальца там или ещё из чего - это уже профессиональные секреты непосредственно каждого из работающих в газете. Мне в данном случае важно, чтобы опубликованные у нас материалы не менее, чем на корпус опережали поступление официальной информации и хотя бы на полкорпуса - публикации в других периодических изданиях. Понятно?
Мы что-то невнятно пробормотали в ответ и кивнули головами.
– Что там у нас ещё есть горячего по этой теме?
– повернулся он к ответственному секретарю.
– Есть несколько материалов, поддерживающих версию столкновения с иностранной субмариной, - показал я на лежащую передо мной папку.
– А есть интервью и размышления в пользу того, что на лодке произошел взрыв так называемой "толстой" торпеды.
– Что выберем?
– оглядел он сотрудников.
– Может быть, торпеды?
– подал голос ответсек.
– А то о столкновении и так сейчас все пишут...
– Хорошо, давайте пока отрабатывать версию внутреннего взрыва, согласился Гусаков и, повернувшись ко мне, кивнул: - Готовь к печати все, что у тебя есть по этому вопросу. И думаем, думаем, что мы сможем предложить читателю дальше. Не перестаем думать ни на минуту...
Летучка закончилась и мы, переговариваясь, разошлись по своим отделам. Я сдал наборщикам материалы и, налив себе в чашку кипятка, приготовил кофе.
Версию того, что на "Курске" взорвалась "толстая" торпеда, мне рассказал день назад по телефону один ученый, вышедший на меня через Всероссийский клуб подводников, где я побывал перед этим в поисках очередной информации об авариях на АПЛ.