Тень луны
Шрифт:
– Я это уже сделал.
В этот момент Перье услышал свое имя и, обернувшись, увидел идущего навстречу Ланнека. Мендрано вернулся к группе рабочих, стоявших в стороне.
– Сегодня вы вернулись рано, – заговорил профессор.
– Виктор, вы заставили нас поволноваться. Мендрано отправил на ваши поиски людей. Уходить из лагеря в одиночку опасно, даже если вы вооружены. Я не раз говорил об этом.
– Не волнуйтесь обо мне, Луис, – отвечал с улыбкой Ланнек. – Я не единожды бывал в опасных ситуациях. С этого момента буду осторожен и не стану причинять
– Боюсь сглазить, но все же скажу, – пошутил Ланнек. – Попахивает открытием. Ради этого я готов откупорить свою последнюю бутылку вина сегодня за ужином!
– Уже интересно, – послышался снаружи голос Жоан.
– Присоединяйтесь к нам, мадемуазель! Мы говорим о том, что надо отпраздновать роскошную находку!
Был приятный вечер, ужин прошел в атмосфере симпатии и легкой, необъяснимой влюбленности. Было слышно тихое пение рабочих, сидящих у костров.
Ланнек приподнял алюминиевую кружку и, взглянув на девушку, произнес:
– Пришло время сказать тост. Вы согласны, Жоан?
– Да, месье Ланнек. Но, если месье не будет против, скажу я.
– Если вы того хотите, мадемуазель. Вам слово.
– Луис, – начала Жоан. – Я хочу предложить тост за удачу, за звезду, что ведет вас по тропе жизни. И пусть эта благодатная земля приоткроет вам завесу своих тайн. Я пью за вас, Луис, и за открытия, которые ждут вас здесь. А еще пью за особенного человека, за месье Виктора Ланнека Луис чокнулся своей кружкой с двумя другими и вдруг изумленно застыл, услышав слова Жоан:
– Моего отца.
Глава 8
Наконец Луис обрел дар речи.
– Вашего кого?
Он перевел взгляд с Ланнека на Жоан и обратно, ожидая, что кто-то из них признается в шутке и рассмеется. Но этого не произошло. Жоан смотрела в глаза Луису, и взгляд этих чистых глаз был серьезен.
– Месье Ланнек – мой отец.
– Постойте, подождите, – Луис выставил вперед ладони. – Вы Жоан Тимар. Мне казалось, я знаю все о месье Ланнеке. Но о его дочери я ничего не слышал.
– Ни о ком нельзя знать всего, – заметила девушка.
– До приезда Жоан я тоже не знал, что у меня есть дочь, – проговорил Ланнек. – Теперь я счастлив и горд.
– Не вижу смысла, – сердито начал Луис. – Зачем было заставлять меня думать, что вы…
– Это гордость Жоан во всем виновата, – усмехнулся Ланнек. – Ваше отношение к ней было агрессивным. Жан захотела утвердиться. Она хотела, чтобы ее признали как личность, а не как дочь известного археолога. Мне пришлось согласиться, потому что я понимаю ее чувства.
– Чудны дела твои, Господи! – рассмеялся
– А я предлагаю выпить, друзья мои, за то, что мы найдем завтра под открытой комнатой, – провозгласил Ланнек.
Вскоре он отправился спать. Оставшись одни, молодые люди сидели молча, а потом Жоан сказала:
– Я так-взволнована, что не смогу уснуть. Мне надо немного прогуляться.
– Я не позволю вам бродить в одиночку. Предлагаю вам свое общество.
Они откинули полог палатки и оказались под зеленым остывающим небом, где уже мерцали россыпи звезд.
Мендрано сидел у дымившего костра. В другом случае он бы давно ушел домой и спал бы в удобной кровати, но сегодня все было не так. Необходимо поговорить с Луисом наедине. Но колумбиец не хотел, чтобы кто-то знал об этом.
Мендрано видел, как трое археологов ужинали, слышал их смех.
Спустя некоторое время месье Ланнек ушел в свою палатку. Мендрано продолжал ждать. Жоан, наверняка, скоро уйдет, и у него появится возможность поговорить с Перье.
Через несколько минут он увидел выходящих вместе Луиса и Жоан. Они медленно удалялись от лагеря. Мендрано ругнулся в сердцах и сплюнул, затем подбросил в огонь дров и снова стал терпеливо ждать, теперь уже возвращения Луиса.
Молодые люди шли медленно, не произнося ни слова. На чистом небесном фоне темнели силуэты гор. Воздух был прозрачным и теплым. Долина погрузилась в фиолетовый сумрак. Сочетание гор и черных теней делало место таинственным.
– Франк говорил, что раньше вы хотели жить здесь постоянно, – сказала Жоан.
– Если я не останусь здесь, то не потому, что не захочу этого. Я был оптимистом, когда строил дом. Надеялся, что буду жить здесь, проводя раскопки. Теперь это во многом зависит от заключения, которое даст Ланнек. Но, независимо от результатов экспертизы, теперь вряд ли я останусь здесь надолго.
– Особенно, если вас позовет очередная мечта, – Жоан остановилась, и Луис повернулся к ней.
– С вашей точки зрения это неправильно? – спросил Луис.
– Я не считаю это неправильным. И это все, что вы хотите от жизни? – девушка серьезно посмотрела в глаза археологу.
– Сейчас я не могу желать большего. Заводить семью не собираюсь. Что здесь можно предложить жене? А детей растить и вовсе нельзя: ни врачей, ни школ, ни друзей.
– Это удивительно. И я расстраивала свою бедную маму тем, что была не как все женщины. Я знаю чего хочу и многое проделала для того, чтобы оказаться здесь.
– А ваш отец?
– Я не была с ним знакома, пока не приехала сюда. Смотрела издалека, восхищалась им, как многие другие люди, но узнала совсем недавно, что он мой отец. Умирая, мама рассказала мне об этом. Если вы думаете, что я намерена воспользоваться его именем, чтобы достичь своей цели, то вы ошибаетесь. Для всех я останусь Жоан Тимар. До тех пор, пока не добьюсь успеха. Но при всяком удобном случае буду работать с ним.
Жоан остановилась и повернулась лицом к Луису.
– Вы когда-нибудь испытывали одиночество? – тихо спросила она.