Тень луны
Шрифт:
– Вы хорошо живете, Франк. Не часто встретишь человека, который не жалуется на бытие.
– В этом лучшем из миров, – добавил Хоген.
– Вы много трудитесь.
– Да, я много работаю, – смеясь, ответил Франк. – Сначала от пятнадцати до двенадцати часов в день, чуть позже – по десять часов. И только в последний год я работал, как все нормальные люди, по восемь часов, но семь дней в неделю.
Руж покачал головой и тоже рассмеялся. Они повернули лошадей к дому.
Работа на строительстве плотины шла медленно, приходилось делать тщательные замеры. За неделю удалось расчистить площадь, отведенную
Теперь Хоген большую часть времени проводил на плотине. Его энтузиазм заражал всех. Между людьми инженера не возникало никаких разногласий, и работа спорилась. Атмосфера взаимопонимания делала труд легким. Никто не ждал неприятностей, ничто не предвещало беды.
Но в один из дней двое рабочих обнаружили труп вблизи лагеря. Известие об этом вызвало переполох среди его обитателей. К месту, где находился труп, поспешили Энтони и Франк.
– По-моему, он умер от укуса змеи, – сказал Франк, осмотрев тело.
– Какой змеи? – спросил кто-то из собравшихся.
– Я думаю, его укусила коралловая змея, – предположил Джо, переселенец, который так же, как и Хоген, решил изменить свою жизнь, но в более позднем возрасте – ему было уже за шестьдесят.
– Да брось ты – возразил кто-то.
– Ты думаешь, это не коралловая змея? – спросил инженер, обращаясь к Хогену, заметив, что тот качает головой.
– Коралловые змеи очень ядовиты, это так. Но они не нападают на людей. Они скрытные и неагрессивные. Карл должен был бы бежать за ней, чтобы она напала. Я ни разу не слышал, чтобы коралловая змея напала на человека, если он не пытался схватить ее. Я знаю, что это было, Джо, – тихо добавил Франк, наклоняясь к рабочему.
– Что же?
– Fer-de-lance.
– По крайней мере, так их называли на Мартинике. Здесь же называют ярарака. Очень агрессивная и смертельно ядовитая.
– Смертельное копье.
Франк испытывал угрызения совести. Он нес ответственность за этого человека и не сумел уберечь. Люди стояли вокруг распростертого на земле тела в полной тишине.
– Надо его похоронить, – сказал Франк. Несчастный случай потряс работающих на строительстве. Все были подавлены. Франк проследил, чтобы тело увезли в дом и послали за представителями власти. Наскоро сколотили деревянный гроб и осторожно уложили в него завернутого в простыню покойника. Решено было отправить его по воде до Барракуйи и после медицинского заключения похоронить там.
Но Хоген никому не сказал, что не нашел на теле погибшего следов змеиного укуса. Правда, не шее была едва заметная дырочка, но явно не от укуса змеи. Да, он промолчал. Откровенность могла повредить делу. Но суть не в этом. Не стоит себя обманывать, думал он.
Франк был напуган, потому что не мог объяснить случившееся, и боялся, что к моменту медицинского освидетельствования исчезнут все признаки, по которым можно было бы определить причину смерти.
«А может, я ошибаюсь», – сказал он себе. Ему хотелось, чтобы это было именно так.
Известие о том, что работы на строительстве плотины начались, дошло и до Сальмы. Каждую ночь девушка мечтала о той минуте, когда увидит Франка. Она теряла
Мечтами о Франке она доводила себя до исступления, до слез отчаяния, еще более горьких оттого, что это были первые слезы бессилия перед произволом жизни. Да, она красива, но что значит красота, если на нее не смотрят глаза любимого?!
И Сальма решилась на дерзость.
Заранее зная, что отец будет недоволен, она все же отправилась на строительство. Чтобы попасть туда, нужно было пройти через джунгли. Но девушка и раньше ходила от дома отца до дома Луиса и отлично знала этот путь.
Если быть осторожной, то можно проплыть на каноэ до места строительства плотины. Единственная проблема – придумать причину поездки. Но она не стала терять времени и отправилась в путь, надеясь по дороге придумать, что сказать.
К дому Перье ее привела едва видимая заросшая тропка. Приблизившись, девушка увидела Марию, которая как всегда была занята домашней работой.
– А, Сальма! – улыбнулась женщина и помахала рукой в знак приветствия. Потом вдруг сообразила, что девушка одна, и улыбка сразу сошла с ее лица.
– Неужели ты пришла сюда одна? Представляю, как твой отец будет сердиться. Ходить в одиночку через джунгли опасно. Тебе ли не знать этого?
– Я знаю, откуда ждать опасности, – отвечала Сальма. – Я не первый раз хожу сюда.
– Но не одна.
– Ну и что?
– С тобой всегда были либо отец, либо брат, либо кто-то из мужчин. И они всегда были вооружены, – с укоризной добавила Мария и уперлась руками о бедра. – Теперь тебе придется остаться здесь, пока кто-нибудь не заберет тебя.
– Я не могу, Мария. Мне надо идти дальше. Я…, у меня важная записка к сеньору Франку, а я знаю, что он недалеко отсюда.
Сальма врала с большой убедительностью. Глядя в эти прекрасные, цвета темного шоколада глаза, невозможно было не поверить. Мария уже не сердилась. Тот факт, что девушка пришла сюда одна, теперь только изумлял ее.
– Не понимаю, как твой отец мог послать тебя с какой-то там запиской. Да что говорить! – она в сердцах махнула рукой. – Все мужчины одинаковы. А ты, детка, будешь среди них одна.
Глаза Сальмы светились радостью. Она надеялась, что Франк привезет ее обратно, ведь плыть на каноэ против течения не под силу хрупкой девушке. Мария и не пыталась больше отговаривать ее. Она хорошо знала Сальму – остановить ее не удастся.
– Мне пора, Мария. Хочу успеть доплыть до наступления темноты. Каноэ сеньора Перье у реки?
– Да.
– Тогда мне надо спешить.
– Счастливо, детка!
– Когда вернусь, я побуду здесь и помогу тебе.
Сальма быстро собралась, боясь, как бы Мария не догадалась об истинной причине ее поездки. На берегу она нашла каноэ. Оно оказалось жутко тяжелым, так что пришлось потрудиться, чтобы столкнуть его в воду. Каноэ подхватило течением так, что Сальма едва успела вскочить в него. Припомнив, как отец учил грести, она взялась за весла, и вскоре была уже на середине реки, которая несла ее, как несет вольный ветер невесомое перо.