Тень Микеланджело
Шрифт:
— Кое-что проясняется. Программа «МАГИК» выявила в файлах БСС документы, свидетельствующие о том, что Гэтти организовал перемещение Корнуолла и его людей через так называемый ватиканский «крысиный лаз». Он же обеспечил им возможность переправиться в Америку из Италии, через порт Сестри-Поненте близ Генуи. На корабле «Bacinin Padre», который, будучи реквизирован США, стал называться «Вертлюг». Вы можете проследить все их передвижения до адреса на Гудзон-стрит и компании под названием «Америкэн меркантил».
— Это становится очень странным, — заметила Финн.
— Вообще-то эта «Америкэн меркантил» занималась производством рабочей одежды, но всплыла кверху брюхом еще в тысяча девятьсот тридцать четвертом году. С той поры здание
— Уже спрашиваю, не томи. Что за адрес?
— Четыреста двадцать один. Теперь это здание кондоминиума, но оно находится прямо напротив Джеймс-Дж.-Уокер-парка. Восьмиэтажное здание в итальянском стиле, что не совсем обычно для коммерческого дома. Построено в тысяча восьмисотых годах.
— Я что-то не понимаю, — сказала Финн. — Почему это важно?
— Потому что улица, которая выходит на парк с южной стороны, это Сент-Люк-Плейс — местонахождение Фонда Греинджа. Это не может быть случайным совпадением, — сказал Валентайн.
— Не может и не является, — подтвердил Корницер. Он нажал на клавишу и уставился на монитор. — Вот. Данные из Квартирмейстерского архива США. Груз, застрахованный на имя Гэтти, был доставлен по адресу: Гудзон-стрит, четыреста двадцать один, и в течение восемнадцати дней, с двадцать седьмого июля по шестнадцатое августа тысяча девятьсот сорок пятого года, хранился на первом этаже, опечатанный и под охраной. Шестнадцатого августа тысяча девятьсот сорок пятого года охрана была снята, никаких записей о дальнейшей судьбе груза не имеется. — Он немного помолчал. — То, что Гэтти отправил для Корнуолла, исчезло бесследно. Просто испарилось.
— Насколько велик был груз?
— Двести двадцать семь тонн. Различные ящики и коробки.
— Двести двадцать семь тонн чего? — спросила Финн.
— Здесь не говорится. — Упитанный хакер пожал плечами. — В материалах группы, прошедшей через ватиканский «крысиный лаз», упоминается о шести грузовиках, переправленных через Швейцарию в Италию и потом по побережью в Геную. Это все.
— Золотой поезд, — пробормотал Валентайн.
— Что за поезд? — спросила Финн.
— Это одна из тех легенд о Второй мировой войне, которые часто рассказывают, но в которые почти никто не верит, — пояснил он. — Пару лет назад вышла книга. Согласно этой книге в самом конце войны огромная партия награбленных сокровищ была погружена на поезд, отправлявшийся из Будапешта. Организовал отправку некто Арпад Толди, уполномоченный СС по делам евреев в Венгрии. Ценности общей стоимостью, по приблизительным оценкам, в три или четыре миллиарда долларов золотом без всякой описи, о чем он позаботился, были отправлены в Германию. Но туда так и не прибыли. Они попали в руки армии США.
— И что случилось потом? — спросила Финн.
— А потом они исчезли, — ответил Валентайн. — Точно так же, как груз с шести грузовиков Корнуолла. Очередной миф о нацистских сокровищах времен Второй мировой войны. Ничто так и не было доказано.
— Есть кое-что еще, — сказал Корницер.
— Расскажи, если есть.
— Ты помнишь имя Личо Джелли?
— Это человек, который был замешан в скандале с Банком Ватикана. Закулисный махинатор.
Корницер сверился с экраном, пожевывая кончик карандаша.
— Его имя фигурирует во всей документации по Ватикану. И неоднократно всплывает в связи с именем Даллеса. Некая операция под названием «Отставшие». В тысяча девятьсот сорок пятом году, помимо всего прочего, Джелли помог нацистам выбраться из города. Сведения посвежее относятся к организации «П-два», «Пропаганда-два», своего рода неофашистской группе в Ватикане. Тут все сходится. После Второй мировой войны между советским и западным блоками началась гонка по выявлению и задержанию нацистских преступников, но одновременно обе стороны создавали свои разведывательные
— И где теперь Джелли?
— Он умер в тюрьме. Сердечный приступ. Правда, многие утверждают, что причиной смерти была передозировка дигиталиса, точно так же, как в случае с Папой Иоанном.
— Создается впечатление, будто мы вторгаемся в вотчину Дэна Брауна: странные обряды, католические заговоры, тайная информация, закодированная в живописи Леонардо да Винчи. Признаться, для меня это такая же галиматья, как творчество белого супрематиста Дэвида Дьюка.
— Называй как хочешь, но есть нечто проходящее красной нитью через всю эту информацию. Что-то невидимое, такое, что его не удается выявить даже МАГИКу. А уж это, поверьте мне, о чем-то говорит.
— Выскажи хотя бы догадку.
— Да нет у меня никакой догадки. А для дальнейших поисков недостаточно отправных сведений. Оттолкнуться не от чего, хотя руки чешутся: кажется, будто отгадка где-то совсем рядом. Просто помимо того, что мы выяснили, происходит и что-то еще.
— Это убийца, — сказала Финн, поняв все.
Почему, что привело ее к такому выводу, пока оставалось невыясненным, однако девушка чувствовала, пусть и с легкой долей сомнения, что нить, связующая все, что им удалось обнаружить, есть не что иное, как личность убийцы.
— Объясни, — попросил Валентайн.
— Боюсь, что пока не могу. Но готова спорить, что, прошерстив все относящееся к этим именам более тщательно, мы обнаружили бы еще больше смертей, больше убийств. Каким-то образом он знал о Микеланджело, знал о том, что Краули меня выставил, знал, что это может повлечь за собой цепочку событий, которые в итоге приведут к тому, что он будет раскрыт. Вот почему погиб Питер. На его месте должна была быть я.
— В этом нет никакого смысла, — сказал Корницер. — Он убивает твоего приятеля и в то же время нанимает того азиата на велосипеде, чтобы убить тебя?
— Это приобретает смысл лишь в том случае, если за убийствами стоит не один человек, — медленно произнес Валентайн.
— Я имею дело с четкими математическими закономерностями. А то, о чем говоришь ты, математическому анализу не поддается.
— Математическому — да, не поддается, но я видел достаточно убийств, чтобы понять: подобное притягивает подобное, — сказал Валентайн. — Что, если Финн права? Что, если убийца номер один начал убивать людей задолго до Краули? Пока нам известно о четырех убийствах — Краули, приятеля Финн Питера, Гэтти и Крессмана в Алабаме. Все они связаны с произведениями искусства. Похищенными произведениями искусства. Возможно, что смерть приятеля Финн стала сигналом, показавшим, что убийца действует. И этот сигнал побуждает к действию убийцу номер два, который пытается предотвратить утечку какой-то информации, разбираясь с Гэтти и Крессманом. Скорее всего, чтобы заткнуть им рты. Если все это берет начало с той погрузки или чего-то еще похуже, тут поставлено на кон очень многое. Безусловно, это достаточный мотив для убийства.