Тень Наследника
Шрифт:
— О чем ты думаешь? — спросил Эван.
Я открыла глаза.
— Ты смотрела так, словно была за миллион миль.
— Почти, — сказала я с легкой улыбкой. — Кажется, немного по дому.
— Я могу себе представить, — сказал он. — Я ездил немного, но большую часть своей жизни я был здесь. Не уверен, что сделаю, если бы вдруг меня забрали отсюда.
— Планируешь остаться здесь до конца своей жизни? — спросила я.
— Да, — сказал он, не задумываясь. — Я люблю эту землю. Я люблю свой дом. Я даже люблю своих студентов. Ты не услышишь этого от учителей,
— Ты преподаешь это каждому студенту?
— Почти.
— И тебе не скучно?
— Нет. Я люблю материал. И дети всегда разные, так что для них это новое каждый раз. Это интересно видеть.
Я покачала головой в страхе.
— Это в своем роде удивительно.
— Что? Что я люблю детей?
Я рассмеялась.
— Нет, нет. Что ты так доволен своей жизнью. Я не думаю, что это такое уж частое явление.
Он пожал плечами.
— Когда у тебя есть все необходимое, зачем усложнять ее? Я имею в виду, что я хотел бы семью когда-нибудь, но кроме этого, у меня происходит много хорошего. Люди слишком заняты сожалениями по поводу того, чего они не имеют, и вязнут в попытках достигнуть этого. Но радость есть в настоящем. Важно только сделать большинство этих моментов своими. Следить за будущим, но не забывать пользоваться настоящим.
Его глаза остановились на мне на мгновение, прежде чем вернуться на дорогу. Эван никогда не делал никаких романтических увертюр мне или вел себя в любом случае по-джентльменски. Это было прекрасно для меня. Он мне немного нравился, но после того, что я пережила, я ни в коей мере не была готова принять участие в новых отношениях. Тем не менее, я получила вибрации с его стороны, что он не будет возражать против более существенного между нами. Его слова лишь подтвердили это, хотя у меня сложилось впечатление, что он был более терпеливыми. Он действительно был доволен тем, что мы имели сейчас.
И вот это было замечательно в нем. Он был доволен, жил в мире с тем, что у него было. Он не был бездельником, но и не сгорал в стремлении установить новый мировой порядок, как я переживала с Дорианом и Кийо. Там было больше махинаций, здесь — простая любовь к жизни. Все было несложно с Эваном, и мне пришло в голову, что, может быть, не такая уж это плохая вещь. Моя жизнь была сложна так долго, что я никогда не задумывалась, чтобы жить без всего этого. Так страшно было бы отпустить политику Иного Мира и пророчество? Может быть, для меня и моих детей было бы хорошо жить среди людей, которые просто безоговорочно любят тебя.
Но не существует простых ответов, конечно, ни один из них не подходил мне сегодня. Вскоре мы прибыли на плантацию, и это было великолепно, как Эван и сказал. Главное здание было построено в стиле эпохи Возрождения в Греции, растянутое и с большой верандой, на столбах. Эван въехал на гравий автостоянки, а затем повел нас к одному из соседних зданий, которое, очевидно, было преобразовано в центр для посетителей. Пока мы шли к нему, я остановилась
— Наконец-то пойдет дождь, — сказала я.
Эван остановился рядом со мной и хорошенько посмотрел на небо:
— Я ничего не слышал об этом. Посмотри, на небе ни облачка.
Это было правдой. Не было ничего, кроме открытого синего неба над нами, в сочетании с беспощадным южным ветром. Тем не менее, я знала, что будет буря до того как мы доберемся домой. Я чувствовала это каждой частичкой моего существа. Воздух гудел. Вспомнился Огайо, и я немного запаниковала — вдруг этот неожиданный шторм может быть волшебно подстроен. Я сделала глубокий вдох и почувствовала свою истинную природу. Нет, это реально. Естественное изменение погоды, которое была крайне необходимо.
— Подожди, — пообещала я Эвану, когда мы продолжили идти. — Ты увидишь.
Он одарил меня снисходительной улыбкой, но делая секрета из того, что он не купился.
Знак в центре посетителей сказал, что плантация была закрыта сегодня, что заставило меня думать, что наша поездка была напрасной. Эван продолжал идти, не боясь, и постучал в дверь.
— Ванда? — позвал он. — Вы здесь?
Через несколько минут дверь открыла маленькая седая женщина.
— Привет, Эван. Я подумала, что ты не придешь.
— Я сказал, что мы будем, — сказал он, подаваясь ей в объятия. — Ванда, это Эжени. Она остается с тетей Кэндис и дядей Чарльзом. Эжени, это Ванда.
Ванда подтолкнул свои очки в серебряной оправе на переносицу и улыбнулась мне.
— Приветствую вас здесь, дорогая. Дом открыт, если вы хотите пойти осмотреть все вокруг. Я знаю, ты все помнишь, Эван.
— Конечно, хотим, — сказал он. — Спасибо, что позволили нам прийти. Я обещаю не испортить все.
— Лучше не надо, — поддразнила она.
Я удивленно взглянула на него, но тут мы подошли к дому.
— Ты что, со всеми здесь знаком? — Я уже наблюдала подобное, общаясь с ним, однако получить возможность детальной экскурсии по такому месту, как это, было просто замечательно.
Он усмехнулся и открыл входную дверь для меня.
— Это одна из льгот, если поселиться в одном месте надолго. Ты не просто познакомишься с людьми, ты практически становишься их семьей.
Мы потратили почти два часа, исследуя дом. Это была огромная площадь, комната за комнатой, которые были восстановлены и оборудованы по определенным периодам. Большинство было связано с небольшими плакатами из-за которых мой мозг получил больше истории, чем он мог справиться. Более зловещая сторона плантации и истории рабства продолжала беспокоить меня, но я могла видеть, что Эван был прав о важности изучения прошлого.
После того, как, наконец, увидев все, что можно было увидеть, мы вернулись в одну из больших гостиных. Я отдыхала на лавочке и любовались постройками. Принимая во внимание богатые детали и пышные ткани, я не могла гарантировать, но думаю, что эта комната могла бы легко соответствовать некоторым джентрийским дворцам. Эван посмотрел на меня с тревогой.