Тень Одержимого
Шрифт:
— Я сражалась с ним в серверной, Матвей Алексеевич. Стреляла по нему, но он использовал голограммы, а в конце напустил дыма и сбежал, предположительно через систему вентиляции, — Пронина сказала правду, но далеко не всю.
— А говорил ли он с тобой? — Руденко упивался властью.
— Пытался запудрить мозги… — неуверенно ответила Фрося. — Перешёл на великородный, звал на свою сторону, а я отказалась и продолжила искать его в темноте. И ещё он упомянул, что был разрушителем, но потом стал действовать независимо.
— Ясненько, — главный охранитель довольно улыбнулся. — Значит, бывший
— Я была на суде над Эпплуортом, его подельником с Рейвенхольда, которого он сам же и сдал. Уже тогда было понятно, что у него зуб на Тёмный Замок.
— И на Империю…
Фрося задумалась, что Одержимый без труда мог поступить с ней так же, как и с Эпплуортом — записать разговор в серверной и прислать начальству, после чего карьера Прониной в Бюро оборвалась бы, и это в лучшем случае. Однако террорист почему-то не выдал её. Сыграл в благородного демона? Но таких вообще не существует.
— Информации мало, но вся, какая есть, поможет нашим поискам, — начал Руденко после минуты размышлений. — А что-то ещё он тебе сказал? Как зовут, где скрывается?
Другие охранители вытянули головы в её сторону, навострив уши и ожидая спектакля.
— Нет, — твёрдо произнесла Фрося. — Больше ничего.
— Что ж… — вздохнул Руденко. — Отделы, продолжайте поиски, усильте контроль над всеми планетами — а особенно над нашей и Антеей! Призовите этого мерзкого выродка к ответу перед всем человечеством!
— Да, Матвей Алексеевич!
— Конечно, Матвей Алексеевич!
— За работу! Живо! — взмахнув рукой, проорал главный охранитель.
Все разошлись по своим делам. И когда Фрося покинула кабинет Руденко, с её души словно свалился огромный камень.
* * *
Закат мрачно розовел над буйными зелёными зарослями, которые беспорядочно тянулись к небу. На краю крыши стоял и любовался заревом Фридрих Грюнвальд. Из разбитого железобетона у его ног упрямо росла трава. Вдалеке с гоготом пролетали стайки птиц. Фридрих хорошо помнил тот вечер, когда выбрался на крышу подальше от космоварваров-надзирателей и озлобленных человеческих подростков. Когда посреди заточения ощутил недолгий, но освежающий глоток свободы.
Рядом с Грюнвальдом были друзья. Красавец Антимон, похожий на ангела или музыкальную звезду, гулял по заросшей кромке, рискуя свалиться вниз. Тоже светловолосый, но более грубый Михаил Искандер бубнил под нос какую-то песню. Высокий и массивный Босс лениво потягивался, глядя на солнце. Дэн Цапфер, кудрявый и с редкими усиками на губе, карандашом рисовал закат на помятом клочке бумаги. А Лейба Майер, растерявший всю холёность, но не наивный взгляд, держался от остальных подальше. Он явно пришёл лишь затем, чтобы не попасть под раздачу космоварварам или гладиаторам-врагам Шер-Хана.
И, разумеется, они. Пиксель, круглолицый простоватый увалень в красной бандане, и прекрасная Хелен Нельсон. Влюблённая парочка стояла всего в двух метрах от Фридриха, целуясь и обнимаясь прямо на его глазах. Грюнвальду было неинтересно на них смотреть. Закат манил его сильнее.
— Давай же, давай! — подстрекала девушка. — Покажи ему, ради чего мы здесь!
Фридрих
— Ты можешь придумать хоть сто пятьсот общественных теорий и бесконечно развиваться как личность, но ты не крут, потому что девушка выбрала меня! — бросил ему Пиксель. — Давай, смотри на то, какой ты лузер, Красный Гюнтер!
Каким-то неведомым образом они с Хелен очутились между Фридрихом и закатом. На глазах Грюнвальда возлюбленные принялись пылко срывать друг с друга одежду, после чего занялись сексом прямо перед всей компанией.
— Пиксель! Пиксель! Пиксель! Пиксель! — дружно скандировали Михаил, Босс, Антимон, Цапфер и Лейба.
А разрушитель хотел смеяться. Этого в реальности вообще не было! «Чума» никак не могла понять, что прошлое не властно над Фридрихом Грюнвальдом, Лордом Арианом, сколько бы боли и несправедливости ему ни пришлось пережить. Машина заговорщиков играла с подсознанием разрушителя по одному ему, то есть подсознанию, понятным правилам. Фридрих отводил взгляд от обнажённых Хелен и Пикселя, страстно ласкавших друг друга, но затем десятки совершенно одинаковых пар заполнили всю крышу космоварварской тюрьмы, поглотив Цапфера, Лейбу, Михаила, Антимона и даже Босса.
— Я силён, я силён, — как мантру повторял Грюнвальд. — Я силён, я сильнее своих травм!
Сотни Пикселей и Хелен накрыли его со всех сторон. Руки этой голой, копошащейся массы хватались за тело Фридриха, стремились его утащить…
— Я сильный, я сильнее своих травм…
Окружённый, разрушитель провалился в другое воспоминание. Снова школьники с криво нарисованными символами Гюнтера бьют маленького Фрица в коридоре.
— Скучно, я это проходил… — отмахнулся Грюнвальд.
Обстановка ещё раз сменилась. Отец опять хлещет шнапс и равнодушно говорит с сыном. Хлоп. Космоварвары убивают мать и похищают Фридриха. Хлоп. Подростки-гладиаторы из враждебной банды избивают его. Хлоп. Вот уже Грюнвальда бьёт сам Шер-Хан. Хлоп. Во время побега неуклюжий Лейба Майер спотыкается, пролезая через дыру в ограде, и падает замертво, сражённый космоварварами.
Хлоп. В серо-зелёном готическом интерьере Карл Птитс отвергает новую теорию Грюнвальда лишь потому, что забил свою голову благостно-либеральной чушью и не верит в силу духа. Хлоп. А вот уже много лет спустя, среди пальм и фахверковых домиков Карл без тени сомнения подрывает бывшего друга вместе с собой, и только неуязвимая Леди Серпентира спасает Фридриха от смерти…
События из прошлого сменяли друг друга, словно в калейдоскопе. Раньше Грюнвальд редко к ним возвращался, но сейчас из-за «Чумы» он чуть ли не поселился там. И это раздражало своей бессмысленностью, иррациональностью, абсурдностью.
— Хватит, — сказал Фридрих, глядя на мельтешащие картинки. — Хватит, хватит!
Он закрыл глаза, чтобы избавиться от назойливых, постоянно чередующихся образов.
— Хватит, хватит, хватит!
— Точно хватит, — ответил ему голос.
Грюнвальд открыл глаза. И, к своему удивлению, очнулся не на Заксенвельте и не в тюрьме космоварваров, а на кушетке в подземелье «Чумы». Комната со сводчатым потолком сливалась перед взором Фридриха в тёмно-зелёное пятно, но разрушитель всё равно узнал обстановку.