Тень Орла

Смирнова Татьяна Васильевна

– Не сказал бы, что в вашей лавке широкий выбор, – Тень сделал неуклюжую попытку пошутить, но шутка не удалась. – Почему так мало?

– Жизнь или смерть, человек. Тебе придется выбрать. Или мы выберем за тебя.

– Я всегда восхищался вашей нечеловеческой мудростью, – после нескольких неудачных попыток, Тени Орла все-таки удалось сесть и облокотиться на подушки. Кровь из раны текла уже не переставая, но теперь это не имело большого значения. – Вы казались мне всеведущими.

–

Больше не кажемся? – удивилась блондинка.

– Не-а, – Тень зевнул неожиданно сладко. Вместе с жаждой пришла странная слабость и необоримая сонливость. – Вы слишком умны, чтобы быть по-настоящему опасными.

Блондинка вопросительно приподняла бровь.

– По-настоящему опасен только глупец, – охотно объяснил Тень, – потому что он совершенно непредсказуем. Тебе не приходило в голову, что тот, кто никогда не совершает ошибок, очень быстро теряет силу?

– Какую силу, человек? – насмешливо спросила она.

– Силу слабости. Силу уязвимости. Силу глупости и отчаяния. Это великая сила. А вы ею пренебрегли, – Тень уверенно улыбнулся, глядя в холодные глаза воительницы. – Хочешь, я покажу тебе, насколько велика эта сила?

Красавица шевельнула плечами, закованными в железо. На ее неподвижном лице впервые мелькнуло что-то, похожее на сомнение.

– Ты пытаешься хитрить, человек? Но тебе некуда деваться…

– В этом и есть великая сила, мой прекрасный и мудрый демон. Мне некуда деваться. И я не хитрю. Я прост, как удар меча. И ответ мой так же прост. Я заплатил достаточно. И больше ничего не отдам.

Белокурая была быстра, как и все змеи. Но того, что сделал Тень, она не предусмотрела. Да и кто бы предусмотрел такое?

Быстрым движением руки, раненой руки, Тень Орла распахнул ставни окна, выходящего на запад.

Покои правителя затопило яркое закатное солнце. Оно мгновенно проникло во все уголки, не оставляя тьме ни единого шанса, словно торопилось наверстать все то упущенное время, когда его не пускали в эти комнаты.

Дева тихо зашипела, словно обожглась… и пропала. Не медленно, а сразу, словно… словно бежала. Спасалась!

Намокшая от крови повязка, наконец, совсем свалилась. Рука повисла плетью. Тень заворожено смотрел, как течет по ней на мозаичный пол его кровь. Вместе с ней уходила и жизнь. А Тень смотрел и поражался собственному равнодушию. Ему почему-то совсем не было страшно. Только до слез обидно.

Как открылась дверь и в комнату стремительно вошли двое мужчин, а за ними древняя старуха-рабыня, он не увидел.

Заметив размотанную повязку, лужу крови и бледного как снег, даже синеватого «советника», Ритул бросился к нему и в два прыжка оказался у ложа.

Глаза

Тени были широко раскрыты. И смотрели мимо Ритула. Он никак не отозвался ни на его окрик, ни на встряску.

– Он умер, – сказала старая знахарка. Она подошла неспешно и, взяв его за руку, погладила запястье сухим пальцем. – Совсем недавно.

Третий вошедший был высок ростом, сухощав и нетороплив.

– Пусти меня, Кара!

– Даний, божественный огонь в нем погас, – мягко возразила старуха, – зажечь его снова не в силах человеческих.

– Твой бог однажды смог. А он тогда еще был человеком.

– Тогда помолись ему, Даний. Может быть, он поможет. Этот мужчина – христианин.

Даний в немом изумлении уставился на старуху.

– Так и есть, – кивком подтвердил Ритул. – Кара отвела его в свой храм. Когда он потерял кольцо. Он сказал, что ему нужна защита сильного бога.

– Хм… Интересно, почему он решил, что этот бог сильнее всех прочих?

– Из-за Франгиз. Он ведь так и не смог ее схватить, – спокойно, как о само собой разумевшемся, поведал Ритул.

Тонкая голубая жилка на виске Тени Орла вздрогнула. И вдруг забилась снова – медленно, но ровно.

– Как просто, – потрясенно прошептал Даний, глядя на рану, затянувшуюся прямо на глазах, – и как удивительно…

* * *

Рыжее солнце быстро катилось по плоским крышам к закату: ночи здесь наступали быстро. Северянина Ритула это поначалу беспокоило, потом перестало. Не то чтобы он привык или притерпелся… Просто появилась куча других, более веских причин для беспокойства.

Сейчас он тревожился из-за того, что оставил еще не совсем оправившегося от раны Кона совсем одного. Ну, не считая полусотни дворцовых стражей. Впрочем, его бы воля, он всю эту шатию сменил на одну Кару. Женщина была стара, как камни мостовых этого древнего города, но, как оказалось, дело свое она знала, и сумела уберечь хозяина лучше его, Ритула.

Удр давно уже не верил в магические амулеты. И то, что две скрещенные палочки оказались сильнее трех демонов ночи, его порядком-таки смутило.

– Неужели только из-за того, что на кресте умер твой бог? – спросил он старую рабыню, ловко поившую обессиленного хозяина.

Кара строго покачала головой, одновременно ласково улыбаясь Кону. Как-то это у нее получилось.

– Он отдал свою жизнь, чтобы всех нас спасти, – ответила Кара.

– И что? – не понял Ритул.

– Воин, бывало так, что ты заносил меч над обреченным мужчиной, а его женщина или ребенок бросались наперерез и закрывали его собой, своим слабым и хрупким телом?