Тень сфинкса
Шрифт:
Магия пронизывала весь дом Холлиуэлов, проявляясь дажев почтовом индексе, но мощнее всего концентрировалась на чердаке: именно здесь хранилась «Книга Теней», нечто вроде пособия для ведьм, и именно здесь впервые проявила себя сила Пайпер и Фиби, а потом и Пейдж.
Она поглядела на толстенный том, хранивший в себе их прошлое, настоящее и, возможно, будущее, вернее, нечто, дающее уверенность, что у них есть будущее. Поколениями ведьм из рода Холлиуэлов туда вписывались заклинания на все случаи жизни, различнейшие рецепты зелий для приворотов, отворотов и амулетов. Книга также служила чем-то вроде энциклопедии темных сил: там
Пейдж невольно вздрогнула. Порой, в особенности по утрам, когда она чувствовала свою беззащитность и одиночество, ей чудилось, что эти картинки оживают и сходят со страниц.
Вскакивая с постели; она успокаивала себя принятием травяного настоя и тем, что книга служит ей защитой, а никак не наоборот, а помещенные в ней рисунки находятся в надежных сетях «Книги Теней», и она должна научиться бороться сними.
Однако Пейдж могла глазеть часами на некоторые страницы книги. Одна из ранних ведьм, примерно в XVIII веке, влюбилась и создала ритуал для приворота, расписанный в книге водными красками и заложенный засушенными цветами. На другом полюбившемся ей развороте страниц описывались травы и их применение, а абзацы перемежались замысловатыми картинками. Все записи в той или иной мере отражали личный характер автора: одни безрадостные, другие, наоборот, разбавленные смешными рисунками, но все несли мощную энергетику, которую Пейдж научилась распознавать.
Медленно прорабатывая материал, она наткнулась на страницу, которую ранее не видела, и глаза ее расширились.
— Смена обличия, — прошептала она, и сердце ее учащенно забилось. «Моя способность создавать сферы — просто детский лепет по сравнению с этим… — Она перечитала статью, описывавшую магический способ перемены обличья. — Как круто! Если смогу обернуться кем-нибудь еще, — подумала она, почувствовав прилив восторга, — то овладею совершенно потрясающей силой! К тому же у меня появилась бы способность, какой нет у остальных, какой не было и у Прю, будет только у меня…»
Пейдж считалась наполовину Хранителем Света, так что она и Лео имели обоюдную способность к созданию сфер, которая выделяла ее среди остальных сестер.
«По крайней мере, выучу хоть что-нибудь сама, тогда и Пайпер поймет, что я тоже могу проявлять инициативу и всерьез воспринимать свое предназначение», — размышляла Пейдж тем более что иметь такую способность означало слегка подравнять шансы в борьбе со злом и покончить с неудачными сравнениями ее с Прю.
Правда, Пейдж немного перегнула. Сестры никогда не упоминали о способностях Пайпер в связи с Пейдж. «Признаюсь, — думала Пейдж, может, такие мысли только у меня и возникают и вообще-то Пайпер и Фиби не сравнивали меня с Прю».
«Смена обличья…» Дрожащий палец Пейдж побежал по строке: «Чтобы стать чем-то чем я не являюсь, я могу стать птицей или креслом».
Тут ее нос сморщился. «Ну, может быть и не креслом». И Пейдж захихикала над столь глупой, по ее мнению, мыслью.
Она внимательно прочла все прилагающиеся к заклинанию обращения в — животное инструкции. Написавшая заклинание ведьма предупреждала свою последовательницу, чтобы та обращалась в то животное, которое хорошо знает сама и так со временем сможет оборотиться в кого угодно.
Пейдж изумилась, узнав, что для воздействия нужно
Пейдж скатилась вниз по лестнице и помчалась на кухню, мозг ее лихорадочно работал. «В кого бы мне оборотиться?»— пробормотала она, открывая баночки со, специями и снадобьями: «Где бы я лежала, если бы была крапивой и комфри? Полагаю, что если достигну мастерства в превращении, то оборочусь крапивой», — думала Пейдж. Она вновь захихикала. Вся ее серьезность постепенно улетучивалась.
Что поделать, она любила магию. Защита, невинных была ей по душе, она и работала в социальной сфере из чистого желания помогать другим. Но больше всего ее вдохновляло, что она состояла в единстве с невидимыми силами Вселенной. Приключения, постоянные открытия, проникновение в неведомое составляли всю ее жизнь.
Пейдж поставила чайник на плиту и вновь принялась за поиски крапивы. «Вот ты где!» — воскликнула она, схватив легкий пакетик с искомой надписью, и принялась вновь оглядывать кухню, тщетно пытаясь сообразить, что же такое комфри и куда Пайпер могла его положить. «А, погодите-ка…» Лицо ее прояснилось. Она припомнила запасы чая своей сестры в старом деревянном чайном ящике. «А вот и ты!» — сообщила она коробочке с листьями комфри. Зашумел чайник. «Как раз вовремя!»
Пейдж взяла керамическую чашку, положила туда немного крапивы и щепоть комфри и залила все кипятком.
— Да, и не забыть прибраться… — напомнила себе Пейдж, повторяя излюбленную манеру Пайпер. Закрыв коробочку с комфри, и запечатав пакет с сушеной крапивой, она положила все на место. Взяв обеими руками чашку, горячую, но вполне терпимую, чтобы нести, Пейдж сгорала от нетерпения. Захватив горсть коричных палочек, она медленно и осторожно понесла чашку на чердак.
Пейдж начала морщиться, так как запахи крапивы и комфри, слившись, давали тяжелый запах сырой земли. Оставалось только надеяться, что пить смесь не придется.
Она поставила чашку на пол в самой середине комнаты и пошла к книге освежить в памяти само заклинание. «Хорошо, что внутрь не надо принимать. Смесью следовало намазать макушку, ладони и ступни. Мне нужно снять свои туфли!» — подумала она.
Пейдж отлягнула свои сандалии и стянула носки. «Так, ну а теперь что?»— проговорила она, заглядывая в книгу; Ага, свечи, Точно. И какую-нибудь подставку для коричных палочек, чтобы они, не прожгли чердачный пол.
Она установила белую свечу позади чашки с заварившимися травами, а коричную палочку прямо перед свечой. Пейдж снова и снова перечитывала заклинание, пока совершенно не уверилась в том, что сможет повторить его без запинки. «Вперед!»
— Она опустилась на колени рядом со своей, магической установкой и попыталась сосредоточиться на том животном, в которое собралась оборотиться. В ее голове мелькал исключительно кошачий образ. Что ж, Пейдж действительно любила кошек и часто с интересом наблюдала за их грациозными движениями. Ей нравились их независимость, чувствительность и игривость. Она сама чем-то походила на, кошку, о чем когда-то сказал ей ее старый друг.
«Отлично, — произнесла Пейдж, усмехнувшись. — Или, наверно, как я вскорости скажу — потрря-усающе!»