Тень Сохатого
Шрифт:
— Вот, су-ука! Чуть руку об твою вывеску не сломал!
В это время за спиной у него послышался приглушенный женский крик, затем звуки ударов, и крик захлебнулся.
— Сволочи! Не трогайте ее! — крикнул бизнесмен и заерзал на стуле, пытаясь высвободить руки.
Парша сплюнул на пол. Затем повернулся и посмотрел на приближающихся приятелей, тащивших упирающуюся, связанную по рукам и ногам жену бизнесмена.
— Хорошо, что рот заклеен, — запыхавшись, сказал Вован. — А то бы точно цапнула. Куда ее?
— Бросай прямо на пол, — скомандовал Парша.
Вован
Бизнесмен снова заерзал на стуле, и тогда Парша резко, наотмашь ударил его по лицу тыльной стороной ладони.
— Сиди смирно! — рявкнул он. — Если не хочешь, чтобы я ее пришил!
Бизнесмен замер на стуле, не спуская заплывших синяками глаз с распростертой на полу жены. Парша наклонился к бизнесмену и, обдавая его лицо водочным перегаром, сказал:
— Последний раз спрашиваю, где прячешь камни?
Окровавленное лицо мужчины задергалось, сморщилось, и вдруг по щекам его потекли слезы.
— Богом клянусь… — тихо и жалобно произнес он. — Богом клянусь, нет у меня никаких камней…
— Слыхали, пацаны, он Богом клянется! — воскликнул Парша, выпрямляясь. — А ты знаешь, гнида, что Богом клясться нельзя? Ты, сука, знаешь, что оскорбляешь мои религиозные чувства?
— Простите… — Бизнесмен продолжал плакать. — Я не хотел вас обидеть…
— Не хотел он, — проворчал Парша. Затем вздохнул, повернулся к приятелям и устало произнес: — Ладно, пацаны, хватит разводить канитель. Держите эту шлюху, чтоб не дрыгалась. Щас я ей до самых гланд нутро прочищу.
Вован и Невлер послушно присели рядом с женщиной, схватили ее за плечи и крепко прижали спиной к полу. Парша ухмыльнулся, сплюнул на пол и двинулся к блондинке медленной походочкой, расстегивая на ходу ширинку брюк.
— Давно, наверно, не пробовала молодого? — ухмыляясь, приговаривал он. — Ничего, щас попробуешь. Если понравится, мы тебя втроем обслужим. За бесплатно. А в качестве бонуса в рот напуляем.
Блондинка на полу застонала. Парша опустился на колени, схватил женщину за бедра и с силой раздвинул ей ноги.
— Стойте! — что было мочи закричал бизнесмен. — Остановитесь! Я скажу! Я все скажу!
Одиннадцатилетний Миша Глузман пришел из школы поздно: после уроков они с друзьями бегали в парк — играть в «крепость». Одна команда сидела на заснеженной крыше парковой беседки, а другая пыталась занять эту крепость и скинуть противников с крыши. Заигравшись, Миша не заметил, как свечерело. А заметив, решил тут же завязать с игрой и на всех парах мчаться домой (родители не разрешали Мише заигрываться допоздна и тщательно следили за тем, чтобы он делал уроки).
— Все, пацаны, мне пора, — сказал Миша, натягивая на плечо рюкзак. — До завтра!
Он повернулся и пошел к автобусной остановке. Друг Миши Глузмана, упитанный Алеша Репин, немного подумал, потом махнул одноклассникам рукой и побежал догонять Мишу.
— Мих, постой!
Миша остановился. Алеша подбежал и сказал, запыхавшись и раскрасневшись от бега:
— Ты мне марки новые обещал показать, помнишь?
Миша кивнул:
— Помню. Но только если отца дома нет. Он мне не разрешает брать альбом без разрешения.
— Само собой, — согласился Алеша. — Что я, без понятия, что ли.
— Наш автобус! Бежим! — крикнул Миша и со всех ног рванул к остановке.
Упитанный Алеша вздохнул и побежал за ним.
Отца дома не оказалось. Мамы — тоже.
— Ништяк! — одобрил ситуацию Алеша. — А где твои предки?
— Папик на работе. А мама… — Миша пожал плечами. — Не знаю. Может, в салоне красоты. Она часто туда ходит.
— Зачем?
— Да когда как. Иногда ногти поточить, иногда прическу сделать. — Миша вздохнул и изрек, подражая интонации отца: — Женщины… Что с них возьмешь.
Мальчики сбросили одежду в прихожей, надели тапочки и пошли в комнату Миши.
— Сиди здесь, — приказал другу Миша. — А я схожу к папе в кабинет и притащу альбом. Слушай… — он вдруг подозрительно прищурился и оглядел Алешу с ног до головы. — А ты после мороженого руки мыл?
Алеша качнул головой:
— Не-а. А где бы я их, по-твоему, помыл?
— Ну так иди и помой, — строго сказал Миша. — Если папик увидит на альбоме следы от жирных пальцев, он меня живьем съест.
Миша повернулся и побежал в кабинет отца. А упитанный Алеша нехотя поднялся с дивана и двинулся в ванную, недовольно ворча себе под нос:
— Жирные пальцы, жирные пальцы… Это еще надо посмотреть — у кого они жирнее.
Копаясь в столе отца, Миша вдруг услышал, как за стеной негромко хлопнула входная дверь; скорей, он услышал даже не хлопанье двери, а щелканье замка.
— Вот блин! — в сердцах сказал Миша, запихивая альбом с марками обратно в стол.
Он был уверен, что это пришел отец. Хоть бы Алеша не проболтался, что пришел смотреть марки. Отец сразу поймет — какие это марки.
Миша запихал альбом между книгами, судорожно закрыл ящик стола, быстро вскочил на ноги и побежал к двери, намереваясь выскочить из кабинета отца раньше, чем отец пройдет в гостиную. Пока он разденется, пока переобуется… — да на это целая вечность уйдет!
Миша подбежал к двери, и в этот момент дверь резко распахнулась. Массивная медная дверная ручка с размаху ударила Мишу в лоб, он вскрикнул и, отлетев, повалился на ковер, не успев даже сообразить, что произошло.
Когда Миша открыл глаза и когда болезненная пелена перед глазами рассеялась, он вздрогнул от ужаса. Прямо перед ним стояли три огромные, непонятные существа с черными лицами. Стояли и смотрели на него. Прошло, наверное, не меньше десяти минут, прежде чем оглушенный ударом Миша сообразил, что огромные чудовища — это всего-навсего люди, закрывшие свои лица черными масками с тонкими прорезями для глаз. Впрочем, это открытие нисколько его не обрадовало. Наоборот, Мише стало еще страшнее.