Тень Страха
Шрифт:
– Он едва не убил Эйла! – веско вставил свое слово Катэль.
Выражение моего лица стало максимально скептическим:
– Едва не убил? – фыркнула я. – Вот уж во что сложно поверить! Я достаточно давно и хорошо знаю Эйла, и уж в том, что он отличный воин у меня нет никаких сомнений. Не раз довелось видеть его в деле. А потому Дес при всем желании не мог бы избивать этого эльфа, не встречая отпора с его стороны.
– Интересно, почему тогда на вашем телохранителе не было ни единой царапины во время задержания, только одежда немного порвана, а вот Эйлтил был практически без
– Потому что у Десмонда такой же высокий уровень регенерации, как у меня. Достаточно всего лишь нескольких минут, чтобы исчезли видимые признаки травм, - отрезала я. – Именно поэтому Дес после драки выглядел до безобразия здоровым, а Эйл благополучно разыграл роль жертвы!
Ни Катэль, ни Криста не стали больше спорить со мной. Меня их затянувшееся молчание не устраивало.
– Так Десмонда заключили под стражу только из-за этой драки? – решила уточнить я.
– Если бы… - тяжело вздохнула моя подруга. – Помимо этого мордобоя он оказал сопротивление страже, применил по отношению к ним магию, и в завершении своей развлекательной программы послал пару Старейшин к их прародителям на допросе.
Я застонала, уткнувшись лицом в ладони. Оскорбление Старейшин… И как Деса угораздило?! Осквернение святилища детский сад по сравнению с этим, поскольку к себе любимым Совет относился гораздо более трепетно, нежели к какой-то там Верховной богине. Это они ему не спустят с рук, как бы я, Криста, Катэль, Инари и вообще весь двор не заступались за Гончего.
– Где он сейчас? – спросила я, подавляя панику и тревогу в душе. – Хоть поговорить с ним я могу?
– Разумеется, - кивнула Правительница талиеров, но ее несколько неуверенный взгляд меня насторожил. И не зря. Замявшись, она все же продолжила фразу. – Правда, скорее всего, очень недолго и под контролем стражи. Понимаешь, Совет счел Десмонда опасным из-за его магических способностей и… В общем, его заперли в «Доспехах».
– И ты позволила?! – взорвалась я. – Мне что, ни на минуту расслабиться нельзя?! Стоит только подумать, что я разгребла хотя бы часть дерьма навалившегося на меня, как появляется новая порция!
Озлобленно саданув ладонью по стене, я вихрем вылетела из кабинета Кристы, без колебаний и раздумий направившись к тюремным камерам.
*****
– Госпожа Эилиннэ, я не могу пустить вас в камеру с «Доспехами», - дорогу Лине решительно преградил рослый страж с ясными глазами, преисполненными чувства гордости за свой ответственный пост. – Совет Старших велел не допускать общения заключенного с посторонними.
– Ты меня сейчас посторонней назвал?! – оскорбилась алата до глубины души. Глаза полыхнули злобой. – Самоубийца?! Если ты смеешь называть Покровительницу своего народа посторонней, то тебе следует обратиться к лекарю с просьбой подлечить голову!
Под конец фразы девушка сорвалась на крик, потому что терпение ее уже приказало долго жить. Отшвырнув с дороги стража, проглотившего язык и, кажется, всерьез задумавшегося о своем благополучии, она стремительно проскользнула в комнату с «Доспехами» и заперла за собой дверь. Потом приложила к ней ухо, прислушиваясь к происходящему в коридоре. Судя по удаляющимся
Эта разновидность тюремной камеры у талиеров была довольно специфичной и действенной. Выглядели «Доспехи» как металлический саркофаг, установленный посреди относительно просторной комнаты и напоминающий своей формой очертания человеческого тела. Этакая «Нюрнбергская дева» без шипов внутри, зато великолепно лишающая запертого в ней человека любой возможности двинуться или пошевелить конечностями. Кроме того, «Доспехи» были совершенно невосприимчивы к магии, как изнутри, так и снаружи. Раньше девушке весьма нравилось это замечательное сооружение, обеспечивающее полную изоляцию преступника. Но это было до того, как этим преступником оказался Десмонд.
Неуверенно подойдя к «Доспехам», она открыла ту небольшую щелку, что позволяла видеть глаза злоумышленника при допросе, и скептически хмыкнула. Что и следовало ожидать… Гончий был чуть выше среднестатистического мужчины-талиера, а потому щелочка открыла не глаза мужчины, а кончик носа и верхнюю губу.
– Судя по платью и отличной груди, которые я с трудом, но все же могу лицезреть, меня навестила сама Покровительница сего славного народа, - глухо усмехнулся Дес из саркофага. – А судя по характерному хмыканью – у меня проблемы.
– Рада, что в трудную минуту чувство юмора не изменило тебе, - едко отозвалась Лина, ощущая сумасшедшее желание надрать Гончему и уши, и задницу. Это надо же, у него на носу суд, а он веселится!
– Ну а что ж мне остается? – продолжал паясничать мужчина. – Я смиренно приму свою мученическую смерть, если судьбе такое будет угодно…
– А может все-таки хватит валять дурака?! – рявкнула Лина, не выдержав. Что-то в ее голосе заставило Деса воспринять эти слова всерьез и заткнуться. – Ты хоть понимаешь, во что вляпался?!
– В общих чертах, - ответил Десмонд, не пытаясь вновь балаганить. – Пара старичков, обвешанных цацками, вроде бы рассказали мне о моих прегрешениях…
– Эта пара старичков представляет собой высшую судебную власть у талиеров, - мрачно одернула его алата.
– Да какая к черту разница, кто это? Слушать мои объяснения по поводу случившегося они не стали, да и вообще, их главный вел себя несколько некорректно. Так что я решил не тратить нервы на препирательства с ними. Дедули все равно подчиняются Покровительнице своего народа, поэтому мне не о чем переживать. Разве что ты решишь не просить их о моем освобождении…
Эвелинн тяжко вздохнула. Теперь ясно, почему Гончий вел себя так резко и вызывающе. Он рассчитывал, что Лина здесь властна над всем, и недоразумение с его арестом разрешится само собой с ее появлением…
– Дес, все не так просто. – Девушка обхватила себя руками, словно замерзла. – Понимаешь, Совет Старших не подчиняется мне в вопросах правосудия. Настолько, что и меня может судить, и никто слова не скажет против.
– Ты хочешь сказать, что я здесь задержусь? – голос Десмонда посерьезнел. Кажется, до него дошло, что сиюминутного освобождения не будет.