Тень суккуба
Шрифт:
Симона повернулась к Джерому, снова сжавшись от страха, и пролепетала:
— Ничего. Я ничего с ней не делала, клянусь!
Разобрать слова было сложно, потому что Джером продолжал держать ее за горло мертвой хваткой.
— Ты пыталась затащить Сета в постель, — заявил Роман.
— И все! С ней я ничего не делала! Ничего! Симона умоляюще посмотрела на Джерома:
— Ты же должен знать, почему я приехала сюда. Совсем не затем, чтобы причинить ей вред.
Лицо Джерома пылало от бушующей ярости, но в глазах промелькнуло понимание. Он молчал, и голос Картера нарушил
— Она говорит правду. Джером не отпускал Симону:
— Тебе известно что-нибудь о ее исчезновении? Хоть что-нибудь?
— Нет! Нет!
Джером взглянул на Картера, тот кивнул, подтверждая ее слова. Разочарованно вздохнув, Джером отпустил ее.
Роман сомневался в правдивости ее слов, но раз уж Картер поручился за нее, то это наверняка. Джером сел на место и залпом допил все, что оставалось в стакане. Спустя минуту к нему присоединился Роман, а Симона осталась стоять у стены, неуверенно глядя на них и потирая горло.
— Не знаю, что у вас тут происходит, но если я могу…
— Ты свободна, — отрезал Джером, махнув рукой, и Симона испарилась так же внезапно, как и появилась.
— Как ты с ней неласково, — заметил Картер, лениво помешивая бурбон.
— Я отправил ее обратно в отель, — сердито ответил Джером. — А не на какой-нибудь там необитаемый остров.
Роман поостыл и пребывал в глубокой задумчивости. Он вдруг показался мне поразительно похожим на отца.
— Почему она сказала, что ты должен знать, зачем она здесь? Зачем ты приставил меня следить за ней?
— Я не могу никому сообщить об этом, — ответил Джером, обращаясь к Картеру и полностью игнорируя вопрос Романа. — Пока не могу. Только в самом крайнем случае. Нельзя допустить, чтобы об этом узнало руководство.
— А я вообще ничего не могу сделать. Технически это ваша проблема, — задумчиво сказал Картер и сделал большой глоток, будто надеясь, что это поможет.
— Но все равно сделаешь, — смело заявил Роман, — ты же попробуешь найти ее?
— Конечно, — невозмутимо согласился ангел.
Мрачное выражение лица сменилось его фирменной циничной улыбкой, за которой, подозреваю, он скрывал истинные чувства. Картер добавил:
— Без нее здесь станет слишком скучно.
На мгновение я даже получила удовольствие от положения невидимого наблюдателя. Картер не чувствовал моего присутствия, и впервые в жизни у меня появилась возможность хорошенько разглядеть его, не отводя взгляда. Он мог сколько угодно притворяться легкомысленным, но ему небезразлична моя судьба. И вот уж я не поверю, будто все это лишь потому, что он находил меня забавной. Почему он так себя вел? Но серые глаза ангела оставались бесстрастными, не давая ответа на мой вопрос.
— Да уж, — сухо добавил Джером, — даже и не знаю, как мы обойдемся без ее романтических злоключений.
Картер открыл было рот, чтобы возразить ему, но ангела опередил Роман:
— О, вот, кстати, о чем еще мы говорили с Эриком.
Он быстро пересказал им соображения Эрика насчет того, что эта сила являлась за мной только тогда, когда я была в депрессии. Роман также в подробностях описал каждый случай появления силы.
Джером и Картер обменялись
— Если учесть, что она почти все время в депрессии, это нам мало что дает, — заметил демон. — А вот старика, возможно, стоит навестить.
— Джером, — предостерег демона Картер. Они снова посмотрели друг другу в глаза, безмолвно общаясь. Джером первый отвел взгляд, исключительно для того, чтобы небрежно поднять очередной, недавно принесенный официантом бокал.
— Да не переживай ты. Я не стану его пугать. Сильно — не стану.
Отправился ли он к Эрику прямо из бара — узнать об этом мне было несуждено: окружающий мир растворился, и я опять очутилась в тюрьме. Там было жутко неудобно, и еще я чувствовала себя крайне утомленной. Глядя на улыбающихся, сияющих онейридов, я догадалась, что произошло: питаясь моими снами, они похищали и часть моей энергии.
— Сон… — пробормотала я, внезапно растерявшись.
Я ждала какой-то жуткой развязки, но этого не случилось.
— Это был не сон. Это правда. Вы показали мне, чем на самом деле сейчас занимаются мои друзья.
— Некоторые сны — правда, а некоторые — ложь, — сказал Второй.
— Этот — правда, — рассердилась я, ощущая непреодолимое желание влепить ему пощечину.
И тут я вспомнила одну историю, полузабытое детское воспоминание. Когда я родилась, на Кипре уже давно обосновались христианские священники, но старые мифы и ритуалы никуда не исчезли. То, что мы сейчас считаем мифами, тогда являлось для людей непреложным фактом. И в одном из таких мифов говорилось следующее: сны приходят к людям из двух врат: одни сделаны из слоновой кости, а другие — из рога. Сны, приходящие из врат слоновой кости, лживы, а те, что приходят из роговых врат, — истинны. Не знаю, может быть, это просто метафора, но практика подтвердила — доля правды в этом мифе присутствует.
— Но зачем? — спросила я. — Зачем вам показывать правду? Вы же можете доставить мне гораздо больше мучений, показав очередной глупый кошмар.
Я соврала. Тот кошмар совсем не показался мне глупым. Он причинил жуткую боль, но я не хотела, чтобы они узнали об этом. А вот только что я сделала глупость, подкинув им идею, как лучше меня помучить.
— Потому что ты пребываешь в неизвестности, — сказал Первый. — Скоро ты не сможешь отличить правду от лжи. Ты полагаешь: все, что причиняет тебе боль, — ложь. Но это только пока. Скоро ты вообще ничему не сможешь доверять.
— Смогу, — твердо возразила я. — Я знаю, как отличить правду от лжи.
— Думаешь, сон, который мы показали тебе сейчас, правда? — спросил Второй.
— Да. Конечно.
— Хорошо, — подхватил Первый — Тогда ты узнала и еще одну часть правды: никто не сможет найти тебя. Ты останешься здесь навечно.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Лучше бы онейриды посылали мне только лживые сны. Они, конечно, причиняли боль, но, проснувшись, я ощущала хотя бы толику удовлетворения, понимая, что всего этого на самом деле не было. Однако следующие несколько снов были истинными. Онейриды заставили меня погрузиться в воспоминания о прошлом.