Тень твоего поцелуя
Шрифт:
Но ее слова не произвели ожидаемого впечатления. Мало того, совсем его не позабавили.
– Испанские дамы не обсуждают подобные темы в обществе мужчин, – тихо упрекнул он, глянув сначала в сторону доньи Бернардины, старательно выбиравшей пирожное, а потом – на Луизу.
– Они не слушают, – утешила Пиппа улыбаясь, совершенно не обиженная укором. – Луиза, похоже, находит общество Робина более интересным, чем мое. Вряд ли стоит ее за это осуждать. – Она откусила еще кусочек тарталетки и блаженно зажмурилась. – А ее дуэнья больше интересуется сладостями, чем нашим разговором, и я вполне ее понимаю. Невероятно
Ее улыбка была так заразительна, а тон лукав, что Лайонел на секунду почувствовал себя старым педантом.
– Испанский этикет отличается от английского, – почти оправдываясь, буркнул он.
– О, кому и знать, как не мне, – хмыкнула Пиппа. – Однако есть и сходство… в некоторых занятиях, не так ли, сэр? – Она многозначительно подняла брови.
Лайонел понял, что Пиппа искренне наслаждается ситуацией. Он надеялся доставить ей удовольствие, отвлечь от забот и, кажется, преуспел в этом. Его приглашение к ужину неожиданно подняло настроение Пиппы, что в последнее время случалось редко, и Лайонелу, очарованному и опьяненному ее взором, захотелось забыть об осторожности. А это уже опасно.
– Луиза вела очень мирную, уединенную жизнь, – строго начал он, но, не удержавшись, расплылся в улыбке.
– Так-то лучше, – обрадовалась Пиппа. – А теперь расскажите мне о Севилье, и я за это не буду ,вас конфузить, хотя… и жалко лишиться подобной возможности.
Луиза в блаженном неведении о тревогах опекуна за ее девическую скромность поднесла поднос со сластями Робину.
– Те, что с финиками, вкуснее всего, – посоветовала она. – Надеюсь, вы любите сладкое, лорд Робин.
– Почему вы так считаете, донья Луиза? – Он взял у нее щипцы и положил себе фаршированных орехами фиников.
– О, иногда я с первого взгляда понимаю людей, – беспечно ответила она. – И обладаю… как это вы называете… ясновидением.
Но тут рядом с Луизой появилась донья Бернардина. Несмотря на приветливую улыбку, взгляд оставался холодным и подозрительным. Последовала медленная торжественная тирада.
Робин понял, что от него отделываются. Дуэнья не собирается позволить им тет-а-тет любого рода. Он вежливо кивнул и попытался игнорировать близость Луизы, понимая, что та посмеивается над ним, хотя она, казалось, внимательно прислушивалась к каждому слову дуэньи и даже время от времени переводила одну-две фразы.
Донья Бернардина вроде бы говорила о полевых цветах! Робин ничего не знал о полевых цветах, но что-то бормотал о маргаритках и полевых фиалках, названия которых застряли в памяти с детства. Луиза старательно переводила. Донья Бернардина продолжала перечислять свойства растений.
Робин в отчаянии устремил взор на Пиппу, но та была погружена в беседу с Лайонелом Аштоном. «Хорошо им! – неприязненно подумал он, – Их разговор не имеет ничего общего с цветами!»
Робин не смел взглянуть на Луизу, в полной уверенности, что та искренне забавляется. Ничего, рано или поздно он с ней сочтется.
Спасение явилось в образе слуги, который церемонно распахнул двойные двери, ведущие в просторный обеденный зал. Длинный стол был украшен свечами, цветами и тонким фарфором. Ничего грубого и дешевого в хозяйстве Лайонела Аштона!
– Донья Бернардина просит объяснить, что это ужин в истинно испанском стиле. Так мы едим дома, в Севилье, –
Пиппа, повернувшись к соседке, заметила веселый блеск глаз, чуть приподнятые уголки губ и не смогла не ответить заговорщической улыбкой. Ответная улыбка Луизы немедленно стала широкой и уверенной. Она напоминала Пиппе себя в молодости, прежде чем мир окрасился в черные тона и на плечи опустилась неподъемная тяжесть. Она вдруг мучительно припомнила то время, когда вместе с Пен вполголоса вела весьма рискованные беседы в обществе. Пен в большинстве случаев старалась ее одернуть, но потом глаза вспыхивали, и она вот так же лукаво усмехалась.
Случайно посмотрев на брата, она была потрясена его пристальным взглядом. Он не отрывал глаз от Луизы, и было в этих глазах что-то такое, чего она никогда раньше не видела. По ее спине прошел озноб, словно перед ней открылся совершенно неожиданный поворот.
Она снова посмотрела на Луизу и заметила, как та подмигнула Робину.
Так что же тут происходит?!
Робин немедленно уставился в тарелку, а Луиза, скромно улыбаясь, поинтересовалась у дуэньи, как готовится стоявшее перед ней блюдо.
Губы Пиппы сложились в безмолвном свисте. Неужели у Лайонела глаз нет? Опасается, что ее разговоры оскорбят скромность испанки, и не замечает, что Луиза втихомолку флиртует с Робином!
А вот дуэнья – дело другое. Она бдительно следит за Луизой и Робином. Неужели уловила, как девица ему подмигивала?! И уж конечно, ощущает грозовую атмосферу комнаты: вот-вот ударит гром, а у Пиппы даже мурашки по телу бегут! Как может Лайонел ничего не заподозрить? И все же он казался совершенно равнодушным: поддерживал светскую беседу о музыке, поэзии, модных танцах. Ответы Луизы были тихими и немного рассеянными. Робин, однако, вел себя как ни в чем не бывало. Пиппа, крайне заинтригованная и искренне веселившаяся, разыгрывала свою роль как по нотам.
Не может быть, чтобы Луиза и Робин встречались прежде! А вдруг это мгновенное притяжение? Почему бы нет? В ней загорелась та же искра при одном взгляде на Лайонела. Так почему не Робин и Луиза? Правда, девушка слишком молода для Робина и из другой страны, со своими обычаями и законами. Вряд ли Робин будет всерьез ухаживать за испанкой. Кроме того, у него уже есть дама. Она в этом убеждена, и никакие его отговорки в расчет не принимаются. Вероятно, одна женщина открыла ему глаза на прелести остальных. А Луиза – действительно красавица. Но тем не менее немного молода для Робина. И уж несомненно, чересчур молода для Лайонела. К тому же она не ощутила особой близости между опекуном и воспитанницей и отметила это с некоторым удовлетворением, заставившим ее задаться вопросом, уж не ревнует ли она. Да, ей было любопытно посмотреть, что делается дома у Лайонела… даже больше, чем просто любопытно. Но слепота Лайонела в отношении той игры, которую ведет Луиза с Робином, – явное доказательство, что у него нет времени замечать свою подопечную или вникать в ее заботы.