Тень твоего поцелуя
Шрифт:
– Возможно, в Испании это считается очень дерзким, дорогая девочка, – улыбнулся он, – но для англичан такой способ приветствовать друзей чересчур холоден.
– Неужели? – удивилась она, наклонив голову. – Тогда покажите свой способ, пожалуйста.
Он взял ее подбородок и быстро, легонько чмокнул в губы.
– А вот это вполне приемлемо. Щеки Луизы порозовели.
– Но не в Испании, – выдохнула она.
Робин усмехнулся и отступил, как раз вовремя, чтобы увидеть, как в комнату входит слуга с оловянной вазой.
–
Лакей поставил вазу и вышел.
– Уж очень она спешит, – удивилась Луиза. – Обычно на одевание у нее уходит не меньше часа. Либо она желает оказать вам необычайную честь, либо отчаянно тревожится за мою репутацию.
Она принялась расставлять цветы в вазе.
– Увы, я не могу ждать, так что ей нет смысла бояться за вашу репутацию, – ответил Робин. – По правде говоря, я пришел сказать, что должен уехать на неделю, может, дней на десять, так что не ждите меня в обычное время.
Луиза продолжала возиться с цветами.
– Куда вы едете? – с видимым любопытством осведомилась она.
– В Суррей. Навестить приятелей.
– Понятно.
Луиза слизнула каплю крови с пораненного шипом пальца.
– По какой дороге вы отправляетесь туда?
– Из Олдгейта. Это одни из главных городских ворот.
– Там, должно быть, всегда много народу, – заметила она, ставя вазу на стол, где утреннее солнце зажгло огнем желто-оранжевые ноготки.
– Да, очень, – кивнул он. – Кроме того, там находятся несколько кабачков, которые обслуживают проезжающих. А теперь мне нужно ехать. Я должен встретиться с пажом в полдень.
– У этих ворот?
Луиза наконец забыла о цветах и обернулась к нему.
– Да, – снова согласился он, уже думая о том, что ждет впереди. – По возвращении я привезу к вам сестру.
– В качестве своей дуэньи? – с притворно скромной улыбкой спросила Луиза. – Или как предлог?
– И то и другое либо то или другое, – парировал Робин.
– Она сказала, что будет счастлива сыграть роль дуэньи…
– Неужели? – бросил он, сухо усмехаясь. С Пиппы вполне станется сделать подобное предложение. Она уже не раз намекала, причем довольно прозрачно, насчет его интереса к Луизе.
И еще твердила, что Луиза слишком молода для него.
Молода? Для чего именно?
Он даже растерялся от пришедшего ему в голову вопроса. Неужели он способен на такое? Не ухаживает же он в самом деле за этой испанкой? Просто наслаждается веселой, с небольшой примесью флирта дружбой. Позволяет девушке узнать вкус свободы и в то же время приобрести некоторый жизненный опыт. Все совершенно безобидно. Она вернется в Испанию, и он тут же выбросит ее из головы.
– Я должен немедленно уехать, – резко сказал он. – У меня много дел сегодня. Прошу, передайте донье Бернардине мое почтение и попросите извинить мою поспешность. После возвращения я снова навещу ее.
Луиза, рассеянно
Луиза отправилась к себе и, усевшись на сундук в изножье кровати, обдумывала пришедшую ей в голову фантастическую идею. Нет, это чистое безумие, просто невозможно, немыслимо…
Но почему же невозможно? Ничего невозможного не бывает. Если у нее хватит смелости, она сможет осуществить свой план.
Но что будет потом? Ее репутация погибнет! Это убьет ее мать, не говоря уже о донье Бернардине. Или…
Или она найдет себе мужа. Мужа по собственному выбору! Или…
Или проверит, нельзя ли претворить в жизнь сумасбродную идею, а если нет, просто повернется и отправится домой, и Никто ничего не узнает.
Да, именно так она и поступит.
Луиза спрыгнула с сундука. Она возьмет с собой совсем немного вещей, на всякий случай…
Нет, не стоит. Она пускается в забавное приключение, которое никому не повредит. И ничего не возьмет с собой. Таким образом, у нее не возникнет соблазна превратить маленькое приключение в большое, с ужасающими последствиями не только для нее, но и для окружающих. Это всего лишь испытание ее изобретательности.
Конечно, дон Аштон обо всем узнает, потому что Малколму придется ему рассказать. Тогда он, вероятно, отошлет ее в Испанию на следующем же корабле.
А вдруг нет? Он не так безрассуден. Просто находится в неведении. Пока Бернардина ничего не знает, дону Аштону нет нужды предпринимать что-то.
«Молода? Для чего именно?» Вопрос продолжал терзать Робина, непрерывно отдаваясь в его ушах по дороге в Уайтхолл. Он никогда не задумывался о возрасте Луизы. И вообще серьезно не думал о девушке. Для него это было всего лишь приятным времяпрепровождением, доставлявшим им обоим немало радости.
Но он тридцатилетний мужчина, а она восемнадцатилетняя девушка. Не особенно большая разница. Гораздо меньшая, чем во многих браках. В некоторых случаях женщины выходили за мужчин, годившихся им в дедушки. Кроме того, о желаниях невесты обычно никто не спрашивал. Правда, Луиза отказалась от подобного брака.
Но почему он думает о женитьбе? Правда, иногда ему приходило в голову нечто подобное, и он гадал, какая именно женщина ему подойдет, но на ум приходили только Пен, Пиппа и Джиневра, его мачеха. Все они обладали определенными качествами, которые казались ему необходимыми в жене. Равные партнеры в браке, одинаково еретичны, они были умны, остроумны, забавны и ни в чем не уступали мужчинам.
Подгоняя лошадь, Робин мрачно размышлял о том, что так и не встретил женщину, похожую на своих родственниц, что, возможно, и было причиной отсутствия у него интереса к женитьбе. Он никогда не учитывал это. А вот теперь…