Тень угасшего пламени
Шрифт:
– Да, я люблю море, Самондор, - ответил он и снова обратил свой взор на огненную дорожку солнца.
– Признаться, я думал, что тебя будет здорово укачивать, - сказал бородач.
– Но ты меня приятно удивил, сразу видно, что с водой ты знаком не понаслышке. Плавал раньше?
– У моего отца была яхта. Мы с ним часто выходили в море, недалеко, правда.
Капитан довольно хмыкнул.
– Это славное дело, друг мой. Нет ничего прекраснее, чем бороздить водные просторы, уж поверь мне. Я рад, что ты имеешь об этом какое-то представление.
Ричард ничего не ответил, и на какое-то
– Ты умеешь играть на этой штуке, парень?
– спросил, наконец, Самондор, указывая на музыкальный инструмент, висевший в специальном кожаном чехле за спиной музыканта. Этот инструмент, кадайр, как его называет народ пустыни, Ричард присмотрел себе в Аль-Бакареше, и пожелал в качестве обещанного подарка.
– Когда-то я был музыкантом, капитан, - ответил Ричард, доставая свой кадайр из чехла.
– Там, откуда я родом, используют несколько другие инструменты... но я надеюсь, что смогу разобраться и в этом.
– Тоже дело хорошее, - одобрительно кивнул Самондор.
– Я сам как-то пытался овладеть этим искусством, да вот только слухом не вышел. Все что могу - бренчать похабные портовые песни. Ладно, не буду тебя отвлекать. Если получится - приходи ко мне, я с удовольствием тебя послушаю.
С этими словами капитан доброжелательно хлопнул Ричарда по плечу и пошел прочь. Музыкант улыбнулся и склонился над своим инструментом, желая детальнее его осмотреть. Больше всего кадайр напоминал средневековую лютню, которую не раз видел Ричард, и даже как-то пытался на ней играть. Только гриф был намного шире и короче, что делало инструмент не слишком удобным для рук. Ричард вздохнул, бросил последний взгляд на уже почти погрузившееся в воду солнце и тронул одну из струн.
Спустя некоторое время, когда последние лучи ушедшего светила вспыхнули и погасли окончательно, Ричард спрятал кадайр в чехол и решил, что прогулка вдоль палубы - это то, что нужно его онемевшим конечностям. В целом он был доволен, так как тщательно изучил свойства инструмента, настроил его по-своему и смог добиться более или менее хорошего звучания. Следующий раз Ричард планировал уже начать подбирать что-то из того, что он еще помнил, а может даже сочинить что-то новое, под стать всему этому удивительному его положению.
Дни на корабле протекали не слишком быстро, делать было почти нечего, в основном Ричард возился с кадайром или созерцал море. Изредка он беседовал с капитаном или Зулфой, а с командой вообще не входил ни в какой контакт. Он чувствовал себя чужим, и, пусть никто не проявлял к нему никакой недоброжелательности, но и интереса Ричард не вызывал тоже. Как-то раз, когда музыкант раздумывал, как еще можно было бы перестроить инструмент, его внимание привлекла темная полоска на горизонте. Любопытство взяло верх, и, отложив кадайр, музыкант направился на поиски капитана.
Самондор нашелся в своей каюте, в которой он предавался блаженному ничегонеделанию. Вопрос Ричарда вызвал у него легкую улыбку и, поднявшись со своего места, капитан жестом пригласил музыканта следовать за собой на палубу.
–
– Это - Тысяча Островов, наш родной дом.
– Что, их там, правда, тысяча?
– спросил Ричард.
– Откуда я знаю, я, что, считал их что ли?
– добродушно ответил Самондор и негромко рассмеялся.
– Главное не это, а то, что этот архипелаг тянется почти до самой Большой Земли.
Капитан сунул руку за пазуху и вытащил оттуда помятого вида свиток, скрепленный веревочкой.
– Вот, погляди, - сказал он, протягивая свиток Ричарду.
Это оказалась карта. Начерчена была она довольно грубо, но все же давала некоторую информацию. Ричард почти сразу увидел множество черных точек, являвших собой своеобразный перешеек между северным берегом пустынных земель и каким-то большим участком суши, видимо той самой Большой Землей.
– Большая Земля - это другой материк?
Капитан ненадолго задумался, а потом согласно кивнул:
– Именно. Но наша цель не там, а вот на этих островах, - он ткнул пальцем в скопление точек на карте.
– Вот уже как сто двадцать лет они служат прибежищем пиратам.
– У вас там что-то вроде своего государства?
– полюбопытствовал музыкант.
– Ну, государство - сильно сказано, - улыбнулся капитан.
– У пиратов нет королей или лордов, потому и об обычном государстве не может быт и речи. Есть лишь общий совет, на который собираются капитаны раз в пять месяцев. В остальном же каждый живет, как ему заблагорассудится, мы же пираты, в конце концов. Не знаю, парень, тысяча там островов или десять тысяч, но места там уж точно на всех хватает. Острова, знаешь ли, самых разных размеров, бывают такие, что и лечь негде, а есть такие громадины, что за день от берега до берега пешком не доберешься.
– А города у вас есть? Или, хотя бы, скажем, главный какой-нибудь?
– снова задал вопрос Ричард.
– Есть, - кивнул Самондор.
– В самом центре всего архипелага лежит один из самых больших островов - Кейаламинур. На нем располагается свободный город Курабанд. В целом, его можно считать нашей пиратской столицей.
– Кейа...что?
– удивился Ричард.
– Кто это придумал?
– Туземцы, - вздохнул капитан.
– Острова не были необитаемы, когда там появились первые пираты, гонимые и преследуемые. Здесь издревле жил народ аборигенов, поклоняющихся Тагошу...
– Постой, как ты сказал, Тагош? Уж больно знакомое имя, - задумался музыкант.
– Еще бы, это Червь Земли, один из пяти богов, в которых, на мое счастье, я не верю, - улыбнулся Самондор. Но старый Зулфа в свое время мне все уши этим прожужжал.
Земля на горизонте все приближалась, и уже к утру стал отчетливо видны ближние острова. Еще день понадобился, чтобы подойти вплотную к архипелагу, и тогда, под небольшим количеством парусов, Гарзамаль стал пробираться по протокам между островами. Как и сами острова, эти протоки были совершенно разной ширины, и кое-где Ричард опасался, что корабль просто застрянет или запутается снастями в ветвях деревьев. Однако лоцман и рулевой знали свое дело очень хорошо, и никаких неприятностей не произошло.