Тень Уробороса (Лицедеи)
Шрифт:
— «Бэби», как вы изволили выразиться, не входил в мои планы. По крайней мере, до сегодняшнего дня. Но если он окажется нормальным, я не позволю отключить программу, капитан!
Ой. Кажется, я создал проблему. Пожалуй, говорить об этом Питу пока не стоит…
— Господа, господа! — вдруг вскрикнул Слэйтер, мимоходом заглянувший в микроскоп. — Тут происходит черт знает что! Взгляните, офицер!
Я тоже посмотрел в микроскоп. Профессор объяснял то, что я увидел — а увидел я, что яйцеклетка как бы рассоединилась:
— Ее разорвало. Ни
Педиатр также прильнула к окуляру.
— Все. Я связываюсь с Нью-Йорком, — сказал я. — Аппаратуру нужно заменять. Старую мы заберем для исследований — возможно, хоть так мы сможем кое-что выяснить…
Я вышел в кабинет Слэйтера и доложил о случившемся. Миссис Сендз разрешила нам с Питом вылет.
— Дик, — Маркус успокоился только в самолете и перестал бойкотировать меня, — а ты не думаешь, что эта парочка — ну, Линнов, клеомедян — могла сделать это нарочно?
— Диверсия, что ли? — поморщился я.
— Ну а почему нет? Эх, надо было не сидеть в четырех стенах, а разыскать этих клоунов да допросить с пристрастием… Кто, откуда и зачем…
— Пит, этим займутся без нас. Если посчитают нужным. У тебя не было санкций на допрос.
— Да мне и самому интересно было бы посмотреть на них! Ни черта себе — из-за одной парочки да такой тарарам! Рехнуться можно! Чуть папашу из меня не сделали!
Мы засмеялись, и я отвернулся к иллюминатору.
Нью-Йорк, Управление, 25 ноября 1000 года
Аппаратуру в Детройте заменили.
Аврора дозвонилась мне домой, стала извиняться за ссору трехдневной давности, спрашивала, где же я пропадал. Я сказал, что это не стоит внимания. Мисс Вайтфилд тут же настояла на встрече:
— Ты ведь не будешь против, если я к тебе приеду?
— Не против, конечно. Только я очень хотел бы выспаться…
— Я тебе не помешаю, дарлинг!
Об атомии мы не заговаривали. Мисс Вайтфилд носилась со мной, как преданная супруга. Когда я попытался заигрывать с нею, она тут же заохала и стала уговаривать меня лечь спать. Я пожал плечами и последовал ее совету. Все равно никогда с уверенностью нельзя сказать, нравится ей близость или она просто терпит это…
Зато следующий день принес мне такой неприятный сюрприз, каких не приносил еще ни один из почти двенадцати тысяч прожитых мною.
Отлично выспавшись, я приехал на работу в приподнятом настроении. Исабель, занятая приготовлениями к их с Фрэнком свадьбе (не вечно же в невестах ходить!), делилась со мной подробностями того, что именно она планирует заказать в каких-то там салонах.
— До этого же еще целых полгода, Исабель! — удивлялись все наши.
— Терпеть не могу все делать в последнюю минуту! — убедительно прогудела наша «оркиня», и все ее поняли. — Папа Дик, подари нам с Фрэнком гоночную «Шеффервили» этого года выпуска!
— Сейчас, — ответил я, и Пит,
Ребята бурно подхватили тему, и всем стало не до работы. А ведь зря я упомянул Козерог, где вращалась несчастная планетка Клеомед… Ох, зря! Не к добру!.. И возможность убедиться в этом представилась мне уже через несколько минут.
Двери разъехались, в нашу комнату ворвалась разгневанная Аврора Вайтфилд с какой-то газетой в руках.
— Об этом знал только ты! — глухо проговорила она, останавливаясь возле моего стола, и в кабинете повисла гробовая тишина. — Добился своего?! Мой проект закрыли — по твоей милости!
Англичанка швырнула газету мне в лицо, но я успел перехватить ее. Не вдаваясь более в объяснения, девушка покинула комнату.
Все продолжали молчать, только Пит слегка присвистнул и задним ходом прокрался к своему месту.
Я развернул скомканную газету.
— Мне она никогда не нравилась… — бросила реплику в воздух Саманта Уэмп и тоже села за свой стол.
Что тут у нас? Сегодняшний номер «Сенсаций». Будь это «желтая» газетенка, я бы и смотреть ее не стал. Но «Сенсации» претендовали на серьезность публикуемых материалов и кичились тем, что оперируют лишь проверенными сведениями.
На передовице огромными буквами было напечатано заглавие большой статьи-интервью: «АБСОЛЮТНОЕ ТОПЛИВО — УЖЕ НЕ МИФ, А РЕАЛЬНОСТЬ!»
Некий Люк Вейнфлетт, собственный корреспондент издания, представлял в качестве своего собеседника… меня, капитана спецотдела Риккардо Калиостро, с которым он имел честь пообщаться в славном городе Детройте во время своей командировки.
«Я» размеренно и неторопливо посвящал мистера Вейнфлетта в дела ОКИ, особенно в те, что были связаны с атомием. Не забыл упомянуть также о ведущихся на Европе секретных разработках нового типа космического корабля. Затем рассказывал, какими последствиями грозят опыты с атомием. Примером служил снимок какого-то урода, явно сфабрикованный в дизайн-программе «Хэрб-мэйстэрэ». Мутант якобы сбежал с Клеомеда и попросил политического убежища на Земле. Мол, его «я» собственными глазами видел в Лаборатории ВПРУ.
Дальше — еще веселей. «Я» жизнерадостно распространялся о том, что вся репросистема детройтского инкубатора рухнула по вине каких-то двух идиотов-эмигрантов с Клеомеда из-за того, что бабушка одного из них была сиамским близнецом, а дедушка другой — гермафродитом с явными признаками микроцефалии. И ведь обыватель проглотит этот бред, даже не поперхнувшись! Видимо, признаки микроцефалии были у интервьюируемого «меня» и у того, кто допустил статью к публикации…
Все заканчивалось на оптимистичной ноте, мол, несмотря на все сложности, «я» все равно свято верю, что закон о запрете изучения атомия будет аннулирован (именно этим словом «я» и выражал свою веру).