Тень Уробороса.Фарс
Шрифт:
— И что я тебе сделала, что сижу и выслушиваю тут твои дурацкие угрозы? — с отчаянием (нормально, не переборщила, кажется!) заговорила я. — Перебежала тебе дорогу, что ли? Деньги, которые я у тебя выиграла ночью, ты получил обратно, и даже с лихвой. Так какого черта? А?
— Я уже задал вопрос, который меня интересует, но ты предпочла выслушать угрозы. Не люблю обманывать ожидания леди. Даже если эта леди — «амазонка» вроде тебя. Довольно препирательств на сегодня? — он качнул бровью; мое молчание было вынужденным согласием. — Итак?..
— Во-первых, я попросила бы обращаться
— Это языковая акробатика, но если вам так хочется — я не против.
— А во-вторых, у меня должна быть гарантия, что вы не выполните после моего покаяния и нашего дальнейшего «сотрудничества» своих угроз. Слова джентльмена, забегаю вперед, мне мало. Несмотря на то, что вы — я так думаю — американец? — почему бы и не поддеть под видом того, что начала идти навстречу?
— Я американец. Но уже столько торчу здесь, что это можно сбросить со счетов. Какие гарантии вас устроят, мисс Паллада? Могу дать расписку.
Я подумала, но не стала говорить вслух, что он может сделать с этой своей распиской, если даже и составит ее.
— Верните мне паспорт. Деньги оставьте у себя, я не в претензии.
— Обещаю вернуть вам и то, и другое. Мне совершенно не нужно ваше брюзжание. Я бы предпочел менее длительный контакт с особой вроде вас, однако выбирать не приходится. Вы представляете собой то, что нужно мне, я же могу посулить то, что выгодно вам. Никто не внакладе… Идет?
— Мне нужно сходить в душ, — я попыталась прощупать почву на тему «могу ли я выдвигать встречные условия»; бессловесный ответ Дика разочаровал меня в моих ожиданиях, и потому пришлось со вздохом приступить к повествованию о своих мытарствах…
…Лет тринадцать назад моему отцу, Алану Палладасу, талантливому ученому, который почти всю жизнь посвятил своей любимой биохимии, пришла в голову необычная формула. На самом деле она не была запланированной целью его работы. Изначально он предполагал найти причину некоторых загадочных хромосомных мутаций живых организмов, подвергшихся радиоактивному или еще какому-то (я не слишком сильна в этой области) воздействию. Он что-то говорил о планете Клеомед в связи со своими экспериментами, но что именно — я не запомнила.
В общем, данные опыты и привели его к созданию эликсира метаморфозы. Первые несколько дней после введения сыворотки у животного, получившего дозу этого вещества, сильно выпадает шерсть. После окончательного эксперимента с обезьяной по кличке Макитра, выпрошенной отцом по знакомству в каком-то питомнике, я, рискуя собою и, естественно, поначалу втайне от папика, вколола вещество себе. Ощущения были незабываемыми. Я думала, что помру, но не померла. Все прошло. Моя шевелюра претерпевала некоторые неудобства в первую неделю, но волос у меня было предостаточно, так что сверкать лысиной мне не пришлось. Затем выпадение волос прекратилось. Все неприятные ощущения прошли, и я продолжала жизнь, как ни в чем не бывало, пока…
Да уж, перевоплощаться в своего собственного приятеля не очень приятно. Тем более, узнать в результате перевоплощения реальное отношение к тебе человека, которого любишь…
Я изменилась не только внешне. Я изменилась
…Американец внимательно и невозмутимо слушал, но в какой-то момент перебил, вальяжно откинувшись на спинку кресла:
— А каким образом достигается эффект перевоплощения, мисс Паллада?
Я была вдохновлена воспоминаниями настолько, что практически забыла, с кем веду диалог. Расхаживая по комнате, наконец подошла к двери на балкон и посмотрела на Черное море с высоты… наверное, пятнадцатого-двадцатого этажа, не ниже. Да, отсюда не сбежишь… Даже будь в том малейший смысл…
— Главное — ты должен себя заставить почти влюбиться в свой объект, — пришлось прервать созерцание синей дали и вернуться к обыденности. — Нужно зажить его жизнью… Это поначалу очень трудно. А потом ничего — привыкаешь… Да, труднее всего — полюбить… — (ну и грязные же у меня ногти! Что только я скребла ими ночью? Ах, да! Стычка в Приморском переулке, совсем про нее забыла…) — Дик, мне правда очень нужно в душ.
Подкуривший еще одну сигарету (предложил и мне, но я не курю), Лоутон сделал вид, будто не расслышал моей просьбы, и уточнил:
— Так все же — как это происходит?
— Чтобы достойно сыграть роль, актер должен вжиться в роль, в образ существа, которое хочет сыграть. О психотренинге «Улыбайся — и настроение улучшится» вы когда-нибудь слышали? Не настроение улучшится — тогда и улыбайся, а наоборот… Здесь — то же. Ты подмечаешь за объектом малейшие черты его внешнего поведения — и начинаешь перестраиваться внутренне. Даже, я бы сказала, на молекулярно-генетическом уровне…
— Если бы я не видел своими глазами то, что с вами творилось, я бы решил, что вы сейчас бредите, — заметил Дик, но я, уже не обращая внимания на его ремарки, продолжала без понуканий:
— Но это есть и в природе! Ничто не ново в этом мире! Мимикрия некоторых видов — это же общеизвестно!
Лоутон хмыкнул и перебил:
— В определенных пределах. Слону не стать мышью. Расцветка, форма тела — это все за миллиарды лет эволюции… Но так вот, с ходу… — он покачал головой и сбросил пепел в мраморное блюдце. — Поразительно… Продолжайте…
До чего же у него яркие глаза! Точно душу твою просматривают, сине-зеленые, как море за окном. И дает же природа таким отъявленным стервецам подобную красоту!
Я нехотя отделалась от гипнотического очарования Лоутонова взгляда, снова разозлилась, снова подавила раздражение — целая гамма чувств за одну секунду! — и продолжила:
— Движение порождает мысль. Поначалу двигаться, как объект, для тебя становится естественным. Затем — говорить, как он. Думать, как он… И это уже один из последних этапов. Далее — трансформация. Полная трансформация. По документам совпадут и отпечатки пальцев. И рисунки сетчатки глаза…