Тень в комнате с портретом

Доусон Натали

Шествующие впереди леди поздоровались с девушкой за конторкой с подчеркнутой вежливостью, как привыкли обращаться к людям не своего круга. Лишь миссис Хаддон и ее подруга искренне улыбнулись Кэти, но не стали останавливаться, чтобы поболтать с ней.

Пока дамы ужинали, Кэтрин размышляла над тем, рассказала ли Эммелина своим спутницам о том, что сестра преподобного Хаддона сидит за конторкой. Ее невестка не понижала голос, когда обращалась к дяде и тете, из чего Кэтрин заключила, что Эммелина не стесняется родства с мистером и миссис Лофтли. Но как быть с самой Кэтрин?

Джонатан старше сестры на десять лет,

и они никогда не были близки. Брат уехал учиться, а затем в свой первый приход, когда Кэтрин была еще совсем мала, а их последующие немногочисленные встречи не вызвали в ней желания сблизиться с этим блестящим джентльменом. С его женой Кэти также ни разу не беседовала откровенно, Эммелина казалась девочке некрасивой и скучной, поглощенной одними лишь домашними заботами. Неудивительно, что Джонатан искал общества других людей – это утверждение не пришло бы в голову юной Кэтрин, но после того, как она подслушала эти слова своей матери, обращенные к отцу, она от души с ними согласилась.

Сейчас же Эммелина показалась ей совсем другой – открытой, веселой, воспринимающей поездку как неожиданное приключение. Было ли дело в том, что миссис Хаддон путешествовала без мужа, или она радовалась визиту старой подруги, или же Кэтрин просто плохо знала эту молодую женщину? Ее родственница казалась девушке такой же незнакомкой, как и другие дамы.

«Как же удивится миссис Дримлейн, когда увидит их завтра за обедом у миссис Райдинг! – подумала Кэти, когда леди прошли в ресторан, и она вновь осталась одна в холле. – Надо уговорить мою милую подругу вернуться сюда, ведь она может не опасаться, что желчные старые сплетницы будут надоедать ей своими разговорами. Возможно, эти дамы тоже сплетницы, как и всякие другие, но они, должно быть, много путешествовали и могут поддержать интересную беседу. Лишь бы только миссис Роуленд не оказалась копией мисс Фридделл!»

Глава 3

За окнами мерно шумел дождь, но из-за непрерывной болтовни трех дам его было почти не слышно. Болтала, главным образом, Эммелина, а Кэтрин и миссис Лофтли задавали вопросы о Бате, о том, как Джонатану Хаддону удалось раздобыть свой новый приход, о маленьком Джонатане и о множестве других вещей, интересных женщинам.

Миссис Хаддон поведала тетушке и золовке, что их новый приходской дом едва ли не в три раза больше прежнего, поэтому, должно быть, в нем так холодно и неуютно.

– Я написала матушке, и отец сам приехал и забрал маленького Джонатана погостить в их доме, пока у нас хорошенько не проконопатят окна, не прочистят камины и не вставят еще одни рамы в окно детской. Мы въехали в дом весной, когда уже было совсем тепло, и все эти недостатки обнаружились лишь недавно. Экономка уже наняла работников, и я была рада ненадолго уехать. Надеюсь, к моему возвращению все будет закончено и в доме станет тепло. Терпеть не могу находиться в холодных комнатах!

– Твоя подруга, мисс Беррингтон, давно гостит у тебя? – спросила Кэти.

– Она приехала на месяц, но я уговорила ее остаться еще хотя бы на три недели. – Эммелина заметно оживилась, когда заговорила о подруге. – Агнес была моей лучшей подругой в пансионе, по правде говоря, моей единственной подругой. Ты, должно быть, не помнишь, но я как-то рассказывала твоей сестре, что отец решил дать мне хорошее образование и отправил в самый дорогой пансион,

какой смог найти не слишком далеко от нашего дома. Я должна была стать настоящей леди, чтобы сделать хорошую партию, одного приданого, по мнению отца, для этого недостаточно. А поскольку я некрасива, то должна была приобрести безупречные манеры и умение одеваться к лицу.

– О, милая, как ты можешь говорить так! – возмутилась тетушка Мэриан. – Ты прелестно выглядишь, никто бы не назвал тебя дурнушкой!

– Это заслуга моей горничной и средств, потраченных на наряды… – В голосе Эммелины послышалась грусть, но Кэти почувствовала легкую зависть. Если б она сама могла относиться к недостаткам своей внешности так же спокойно и даже иронично, как жена ее брата!

– Возвращаясь к Агнес, я должна объяснить, что в пансионе я все три года чувствовала себя неуютно, ведь я не принадлежала к тому кругу, в который входили другие ученицы, дочери богатых и даже титулованных землевладельцев. Одна лишь Агнес сразу отнеслась ко мне по-доброму. Она не обратила внимания на мои платья устаревшего покроя и неправильную речь, а просто поговорила со мной о том, откуда я приехала, какие книги люблю и что думаю о долгих прогулках. Вскоре мы подружились, и другим девочкам, с которыми Агнес уже была дружна, пришлось принять меня в свой кружок. Агнес легко находит друзей, уверена, завтра она очарует по меньшей мере половину Кромберри!

Кэтрин, успевшая рассмотреть мисс Беррингтон получше, когда дамы неторопливо возвращались к себе после ужина, вполне разделяла восторги Эммелины. Останься Агнес в Кромберри, эта милая девушка могла бы стать той самой подругой, о которой Кэти мечтала последние месяцы.

– Твоя подруга и впрямь очаровательна, – согласилась тетушка Мэриан. – В ней нет ни капли того высокомерия, которым отличается миссис Пропсон. Но почему же мисс Беррингтон до сих пор не замужем? Еще немного, и ее красота поблекнет…

Кэти была готова задать тот же самый вопрос. Агнес оказалась ровесницей Эммелины, хотя и выглядела моложе, а ведь Эммелина была замужем уже целых семь лет!

– По окончании пансиона мы переписывались, но долго не виделись, – ответила миссис Хаддон. – Насколько мне известно, несколько лет назад один молодой джентльмен едва не сделал Агнес предложение, но, к несчастью, он утонул во время гребных гонок.

Миссис Лофтли вскрикнула, тут же преисполнившись сочувствия к трагедии мисс Беррингтон, да и Кэтрин тоже почувствовала, как ее накрывает печаль. Джентльмен, которого полюбила мисс Беррингтон, наверняка был хорош собой, и они с Агнес составили бы прекрасную пару. Но судьба решила, что этой любви не суждено жить долго.

– Я не спрашиваю об этом Агнес, не хочу бередить ее рану, но, полагаю, она до сих пор не излечила свое разбитое сердце, – закончила Эммелина. – Два года назад умер отец Агнес, а затем и мать, и бедняжка осталась совсем одна. С тех пор она живет в доме своей кузины, но, как мне кажется, эта корыстная женщина использует Агнес как бесплатную гувернантку для своих детей. Моя дорогая подруга не жалуется на своих родственников, но иногда в ее письмах я замечала тоску по прежним дням, когда мы были полны глупых девичьих мечтаний. Я тоже порой скучаю о нашей беззаботной болтовне, потому и решила пригласить ее погостить, и с ее приездом в нашем доме стало как будто солнечно.