Тень в пламени
Шрифт:
И Конан узрел гигантского воина, значительно массивнее, чем он сам. Тот был сплошь облачён в серо-стальные меха и носил шлем с большими извитыми козлиными рогами. Топором и мечом незнакомец готовился оборонять свои владения от посягательств нарушителя.
— Умри трижды, ахеронский пёс, продавший своих сотоварищей проклятым аквилонцам, жаждущим обратить нас всех в рабов! — взревел страж — хранитель.
Двое воинов сошлись, столкнувшись в необычайных сплетениях звенящих мечей и упирающихся плеч.
— Не знаешь, с кем говоришь и
— О, не знаю? Да здесь плюют на великого наёмника Конана, продажную шлюху, которую каждый может нанять сразу для нескольких галеонов! — но вдруг издевательский голос защитника изменился, дрогнул, а топор выпал из его обмякшей руки. Он внезапно осел, припал вниз и должен был опираться на меч, поддерживая себя. Под ним быстро растекалась кровавая лужа.
— Кто ты, во имя бездны? — неистово вскричал Конан, высоко занеся меч для решающего, обезглавливающего удара.
— Я — страж, защитник моста, как мой отец, и его предки, на протяжении неисчислимых поколений. Это последний форпост, созданный самим Джебал Сагом, так гласит легенда. Пока мост стоит охраняем, непреодолим и нерушим, дикие люди и звери, подлинные дети природы, будут властвовать и править этими древними землями. Молю, тебя, как дикаря в душе, прими честь защиты моста. Займи моё место и удержи. Прогони прочь аквилонцев!
Широким взмахом меча Конан отсёк голову чудовищного стража-защитника, послав её, стукнувшую о мост катиться дальше, исчезая в туманной глубине.
— Рабство у богов и прислуживание королям, что одно и тоже, не для меня, — проворчал Конан обезглавленному туловищу. — Есть мешочек золота на поясе, и много мест, где его истратить; это явно и лучше, и важнее, нежели отстаивание трухлявого древнего моста. — пояснил Конан, забирая у мертвеца топор, и вскоре достиг следующего края моста.
«Почему же, страж, ты убивал и умер сам, вместо того чтобы просто обрушить это проклятое сооружение вниз?» — задумался киммериец, когда туман начал медленно рассеиваться.
«AmratheLion»
Стычки в пустыне
Сумасшедший грохот сражения мгновенно наполнил ночную пустыню звуками стремительно скользящих по песку ног, разрубаемой плоти, звоном и лязгом стали. В ночи засверкали острые кромки мечей, блестя как молнии, взлетая и описывая смертельные дуги и круги.
Стремительно летящая сталь киммерийца пробивала черепа и отсекала конечности ошарашенных защитников каравана. Немногие из них успели испытать ужас, стремительно погибнув, поверженные неудержимой стихией из стали, огня и стрел.
Дуновение пустынного ветра послужило запыхавшимся утомлённым
Не встретивший сопротивления киммериец одним броском ринулся к брошенной деревянной карете, заляпанной брызгами крови и песком.
От сверхмощного усилия Конана заскрежетало железо и треснуло дерево. Замкнутая дверь была сорвана. Готовясь пронзить любых уцелевших врагов, киммериец резким рывком сунул внутрь окровавленный меч, и застыл, когда рассмотрел перевозимое содержимое. Подобные канатам, мускулы мощной руки варвара напряглись, в прищуренных глазах вспыхнуло пламя, не свойственное для жителя цивилизованных земель.
Ужас внезапно сковал особу, безмолвно пытающуюся хватать воздух ртом. Она пыталась отогнать мысли о неведомом и выглядеть спокойной, несмотря на подобные пойманному зверю взоры.
Светлые волосы волнами спадали на округлые белые плечи, обнажённые груди цвета слоновой кости вздымались и опускались при каждом судорожном вздохе. «Кто, человек или зверь, держит холодное оружие у её горла?»
Киммериец оценил представшее зрелище, приметил тяжёлые железные цепи, приковывавшие руки женщины к днищу роскошной кареты.
Позади него уже собралась толпа из заинтересованных уцелевших зуагиров.
— Ты убьёшь меня тоже, демон из пустыни? — вопросила она.
Конан приблизился и, при колеблющемся свете факела в неярком блеске звёзд, она смогла рассмотреть мощную фигуру, с чёрными как ночь волосами и холодными, синего цвета, глазами северян. Вопрос остался без ответа.
— O, убийца женщин, ты прольёшь мою кровь? — прохрипела она дрожащим голосом.
— Я не убиваю женщин, — ответил варвар. — Твои цепи тяжелы. Значит, ты рабыня ублюдка купца, кровь которого теперь орошает песок? — В свою очередь поинтересовался он.
— Я принадлежу… — нерешительно продолжила она, — принадлежу захватчикам моего бывшего повелителя. Я — твоя, если это спасёт меня от рук смерти. Никогда не встречала подобных тебе, откуда ты прибыл? — заинтересовалась она.
— Я — варвар с отдалённых гор Киммерии, — ответил он на ломаном шемитском.
В юности она слышала рассказы о северных варварах, и содрогнулась, увидев дикаря, представшего из кровавых легенд про свирепых и жестоких убийц.
— Что прячешь, Конан, дай посмотреть! — раздался рёв из-за киммерийца.
Обернувшись, он увидел за плечами многочисленную толпу.
— Варвар хочет забрать всё! — завопил кто-то из подошедших.
Снова повернувшись к пленнице, варвар положил тяжёлый меч на устланный коврами пол кареты. Обе руки сжали железные цепи, ноги напряглись, вздулись мускулы на руках и спине.
Яростный рывок, и железные засовы цепей выдернуты из пола.
Вздрогнув, изумлённая женщина посмотрела на него. Её брови и лоб покрылись капельками пота.