Тень воина
Шрифт:
– Не стоит, - ответил Белоян.
– Он уже не опасен.
– С чего это вдруг?
– прищурился Хайкин.
– То, что знаешь - безопасно.
Избегая лишних вопросов он слегка подтолкнул Хайкина к выходу.
– Ты иди, иди… Земляк, поди, заждался.
– Так что ж? Голыми руками? Без волшбы?
Товарищ махнул лапой.
– Будет тебе волшба. Малая, правда, но тебе хватит. До дворца дойдешь и появится…
– А сам? Неужто тут останешься?
Журавлевец оглядел дырявый ковер всем видом своим, показывая глупость собственного предположения.
– Нет… Тут от меня сейчас никакой пользы. Я тебя у местного мага подожду. Нужно и мне сил набраться.
– А Гаврила?
– Ну уж нет… Приходи один. И освободи его так, чтоб он ничего не понял.
Хайкин недоверчиво изломил бровь.
– Ничего, - повторил Белоян.
– Совсем ничего. Так надо.
Журавлевец пожал плечами.
– Давай, давай, - подбодрил его киевлянин, показывая пальцем в сторону от торговых рядов.
– У тебя получится.
Щурясь от закатного солнца, Хайкин смотрел на низкий, всего в один поверх, дом. Стены вокруг него не было, но задачи это не облегчало. Отсутствие стены скорее говорило не о легкомысленности хозяина города, а о хорошей охране внутри.
"Подземные поверхи, - подумал Хайкин, - расспросить бы кого…" Мыли эти были лишними, вроде стариковского кряхтения. Единственная польза, что голова чем-то занята, а для дела - никакой пользы.
Журавлевец наколдовал себе личину, хлопнул себя по бокам и пошел к дверям - очаровывать стражу.
Глава 41
Гаврила выплыл из беспамятства под грохот, что звучал в его голове. Шум стоял такой, словно тысяча медников клепала там свои котелки. Зато ему не пришлось мучаться, вспоминая что тут произошло.
" Поганец", - не то подумал, не то прошептал он. Непонятно что родилось в разбитой голове - мысль или слово.
– "Ели ведь вместе…" Он даже не попробовал подняться. Тело, уже само сообразившее, что тут к чему, не подкинуло голове такой мысли. Вместо этого, повернув глаза, он постарался рассмотреть, куда это его занесло.
Стена вокруг ощутимо закруглялась, уходя за спину. В полусвете, что лился откуда-то сверху, видны были сплюснутые тяжестью кирпичи. В их трещинах серебрилась вода, собираясь в прохладные тяжелые капли. Гаврила некоторое время осматривался и, наконец, решил, что больше всего это было похоже на колодезный сруб. Хотя не было тут пропитанных водой бревен, как в родном колодце, но была сырость и темнота.
Прикусив губу, потащил из-под себя руку. Плечо пробило острой болью, но рука двигалась. Поднеся к глазам сжатые пальцы, увидел, что кулак полон сырого песка.
Упираясь спиной в холодную стену, поднялся. Для глаз тут работы почти не было. Руками ощупал темноту вокруг себя и ничего кроме камня не обнаружил.
– Точно. Колодец, - сказал Гаврила.
– Ничего себе… Дверь-то есть?
Потом его осенило. Подняв лицо, увидел, что высоко над головой
"Умру я, как же… Мертвая вода" - подумал Гаврила, гордясь тем, что такое сильное колдовство сидит в нем самом.
– Что ж делать-то?
– Спросил неизвестно у кого журавлевец. Ясно было, что сюда его спустили не из уважения. Из уважения по голове не лупят… А значит ждут его вскорости неприятности неясного размера.
– Бежать тебе надо… - откликнулся голос сверху.
Гаврила задрал голову еще выше. В черепе что-то булькнуло, и грохот захлебнулся, словно сумасшедших медников смыло волной.
– Ты кто?
– Дед Пихто… - отозвался свысока голос. Он звучал тихо, и Масленников даже не смог понять, кто говорит мужчина или женщина.
– Не понял, - сказал Гаврила.
– Какой там еще дед?
Он вдруг вспомнил о своих приключениях, когда чуть было не повесился на елке от чужого колдовства, и переспросил на всякий случай с опаской.
– А ты не колдун, часом, дедушка?
– Я тебе не дедушка. Я - любимая жена правителя города, - прозвенел сверху теперь уже, несомненно, женский голос.
– Увидала тебя, достойный богатырь и голову потеряла от твоих глаз и твоих губ…
От неожиданности Гаврила едва не сел. Приятно, конечно, но уж больно неожиданно. С колдуном ей-богу было бы проще. Либо ты его, либо он тебя. А тут…
– Так я ничего…
– Вот видишь… А время-то идет…
Гаврила все еще стоял, задрав голову не зная, что ответить. Он не видел лица - только голос, но и его хватило, чтоб по спине побежали горячие мурашки. Она была такой смелой, что не могла не быть красивой. К тому же так вовремя появилась!
– Ты мне тоже…
Она недослушала.
– Держи!
Сверху невидимо упало что-то мягкое и упругое. Что-то вроде змеиного хвоста хлестнуло Гаврилу по лицу. Масленников поперхнулся словом, и стал нашаривать подарок рукой. Веревка! Сразу стало веселее. Подняв голову, он различил, как она тонкой чертой уходит вверх.
– Вылезай…
"Хорошо девка придумала, но не до конца. Понятно, конечно. У кого волос долг у того ум короток" - подумал Гаврила, вслух сказал:
– Тут решетка…
– А руки у тебя на что?
– Да уж не железки ломать, - обиделся Гаврила, посмотрев на руки. Тот, кто его сюда засадил, не мог знать всего, но он угадал.
Своим чудесным кулачищем Масленников, наверное, смог бы разбить любую крышку, будь она из самого прочного дерева, но разбить решетку он не мог. Оставалась, конечно, стена…Он ковырнул ее пальцем, вдохнул тягостно. Хотя, правду сказать, стены-то по настоящему не было. Там, за кирпичом лежала земля. Даже если б он не убил сам себя осколками камней, разбив кирпичи, куда он мог выйти сквозь землю-то?
От невеселых мыслей он опять вздохнул. Ни вниз, ни куда в сторону уйти не выйдет. Оставалось только выбраться через верх.