Тень
Шрифт:
Круглая физиономия Понтли чуть покраснела.
— Насколько я помню, лейтенант, вы не благородного происхождения?
— Мой отец баронет, сэр.
Сэлд почувствовал их недоверие. Простых людей из народа никогда не приглашали на королевские торжества. Он нащупал в кармане повестку, протянул ее полковнику и изо всех сил старался устоять на месте и не переминаться с ноги на ногу, пока Понтли изучал бумажку. Прочитав ее до конца, лорд стал красен как рак.
— Вы опаздываете, лейтенант!
— Потому я и бежал, сэр.
Но Свиные Глазки не смягчились. Бег на территории дворца расценивался как проявление
— Вы позорите всю гвардию, лейтенант! Объяснитесь.
Сэлд сглотнул.
— Курьер искал меня по месту службы — в Джоре, а я проводил отпуск у родителей, в Хиандо-Кип, и получил приглашение лишь вчера.
Полковник и младший офицер обменялись задумчивыми взглядами. Гвардейцы и королевские курьеры терпеть не могли друг друга. Сэлд понимал ход их мыслей. В случае опоздания лейтенанта Харла не допустят на Церемонию. А значит, он пойдет под трибунал. Виновным же окажется курьер.
Это не спасет лейтенанта Харла — его вообще ничто не спасет, но репутация королевских курьеров будет подмочена.
— Хиандо-Кип — это на Ракарре, верно? — спросил офицер. — От Ракарра до Рамо примерно восемь часов полета?
— В котором точно часу вчера прибыл курьер? — продолжал допрос Понтли. На его щекастой физиономии появилось хищное выражение.
— Чуть раньше отбоя, мой господин, — ответил Сэлд.
Сэлд подумал было, не воззвать ли к лучшим чувствам Свиных Глазок. Вдруг удастся, пообещав вернуться и обо всем доложить, уговорить его отложить дознание. Но Сэлд знал, что мольбы бесполезны. Скорее солнце сдвинется с места, чем смягчится сердце полковника Понтли.
Лорд нахмурился.
— Когда вы покинули пик Ракарр?
Конечно, Сэлд мог бы солгать, но, если дело дойдет до суда, вызовут свидетелей.
— Вскоре после подъема, мой господин.
Свиные Глазки алчно блеснули: список прегрешений все увеличивался. Сэлд Харл долетел от Ракарра до Рамо быстрее, чем летали курьеры, возможно, вообще быстрее, чем кто-либо раньше. Но такая скорость возможна лишь в одном случае — если миновать равнины и влиться в гигантские воздушные потоки над пустыней. А это весьма рискованно: резкие перепады высоты могут привести к небесной болезни и даже к гибели пилота. Полет над пустыней — нарушение всех правил гвардии. Пустыня — это смерть!
— Шесть часов? — пробормотал офицер.
Солдаты переглядывались, поджав губы.
— Ну, продолжайте! — рявкнул Понтли. — Почему вы столько копались после получения повестки?
— Но придворное платье, сэр, — отчаянно защищался Сэлд. Он попытался быстро объяснить, что у него не было придворного платья. Оно ведь нужно лишь знати. Сапоги, чулки, бриджи, камзол, плащ, шляпа с плюмажем — кое-что он выпросил у соседей, поспешно облетев окрестные поместья и замки, остальное отец откопал на чердаке. Но мундир с гербом… Пришлось поднять с постелей мать и сестер. Всю третью четверть они не покладая рук шили, вышивали, строчили…
— Зачем же его величество вызвал на Церемонию простого лейтенанта гвардии? — тихо спросил офицер.
Хороший вопрос, и Сэлду очень хотелось узнать ответ. Он не ожидал никаких почестей, присвоения звания или награды. Скорее всего речь идет о новом назначении. Курьер рассказал, что знал сам. Для всего двора Церемония тоже явилась
Понтли с офицером снова переглянулись.
— Я думаю, лорд, в экипаже он поспеет вовремя.
Усы лорда свирепо топорщились: добыча ускользала от него. Он неохотно кивнул, курьеров, видно, обвинить не удастся, а на суде полковника спросят, почему он задержал обвиняемого.
— Доставить его на место! — гаркнул Понтли.
Они остановили первую же проезжавшую мимо коляску, без долгих разговоров выдворили протестующих пассажиров, и Сэлд Харл с шумом покатил по аллее. Колеса стучали по мощеной дорожке, цокали копыта, свистел кнут, пешеходы шарахались в сторону. Все еще обливаясь потом и прижимая к себе подпрыгивающий узел с одеждой, Сэлд откинулся назад и с благодарностью взглянул на усевшегося рядом офицера:
— Спасибо, сэр.
С офицером — немолодым уже человеком, наверное, до выхода в отставку ему оставалось совсем немного — Сэлд тоже был знаком. Он читал в Летном училище курс ориентировки, и Сэлду несколько раз приходилось летать с ним вместе. Теперь пожилой офицер с усмешкой изучал Харла.
— Сколько перелетов? — осведомился он.
— Около двенадцати, сэр, — с трудом выговорил Сэлд.
— А кто выбирал воздушные потоки — ты или твой скакун?
— Я, сэр.
Коляска накренилась на повороте, и офицер, чтобы удержаться, покрепче ухватился за Сэлда. Потом недоверчиво взглянул на него:
— Шесть часов от Ракарра?
Сэлд надеялся, что краска стыда не очень заметна на его и без того красной физиономии.
— Гм… Я позволил ему намекнуть мне, сэр.
Офицер сердито покачал головой:
— Сколько раз я предупреждал тебя, Харл! Сегодня обошлось, но не надейся, что и впредь будешь выходить сухим из воды! — Он нахмурился. А затем восхищенно прицокнул языком: — Шесть часов, говоришь?
— Около того, сэр.
На самом деле, скорее пять.
До начала Церемонии оставалось всего несколько минут. Сэлд с узлом в руках доплелся до гардеробной; сердце выскакивало из груди, голова гудела.
Комната была забита до отказа всякими важными персонами, они прихорашивались перед зеркалами с помощью целой армии слуг. Свободное местечко нашлось только рядом с пожилым тучным герцогом. Камердинер укладывал складки его плаща так, точно это была не одежда, а бесценное, вечное произведение искусства. Сэлд решительно разделся, не обращая внимания на насмешливые, неодобрительные взгляды окружающих. Придворное облачение — не та одежда, которую надевают без посторонней помощи. Тугие чулки не желали натягиваться на потные ноги. Сэлд поймал пробегавшего мимо пажа, прыщеватого юнца на голову выше его самого, и велел застегнуть пуговицы на спине мундира. Затем свернул летный костюм в узел, засунул за зеркало и оглядел себя с головы до ног.