Теневая линия
Шрифт:
Маус выстрелил с какой-то сверхъестественной точностью, одним лучом пронзив затылки обоих Ди. У них даже не было времени удивиться.
Шторм смотрел, как они оседают на пол. И улыбался. Улыбался. Улыбался.
– Отец! – Маус подбежал к нему, подхватил под руки, пытаясь посадить.
– Время сеять и время собирать жатву, – прошептал Шторм. – Мое время кончилось, Маус. И время Железного Легиона тоже проходит. Но реки все так же текут в море… – Он закашлялся. Странно. Все еще не больно. – Настало время молодых.
Он
– Я отправлю тебя на корабль, отец. Переложу там на каталку.
Слезы покатились у Мауса по щекам.
– Нет. Не надо. У меня есть долг, сын. В Эджворде, в нашем штабе. Письмо. Ты все поймешь. Прими командование. Ты – последний из Штормов. Оставляю тебе Кассия и Легион. Ты завершишь цикл. Замкнешь круг.
– Но…
– Приказы не обсуждаются, Маус. Ты это знаешь. Иди помоги Поллианне. – Шторм отвернулся от сына и привалился к пульту. – Не отнимай у меня эту победу. Доведи дело до конца. – Он процитировал, уже самому себе:
– Суета сует – все суета… Что пользы человеку…
На тихих шелковых крыльях спустилась Смерть и обвила его своими мягкими, ласковыми руками.
Глава 51
3023 – 3032 годы н.э.
– Лорд Рафу! – раздался голос осирианского радиста. – Экстренное сообщение из Тодесангст!
Старик, хромая, пошел в другой конец огромного коммуникационного центра, откуда управлялась империя Норбонов.
– Дайте мне распечатку!
Принтер загудел и выплюнул бумагу. Рафу ухватился за ее край и стал читать.
– М-да… – хмыкнул он.
Свернув лист, он направился в кабинет, которым пользовался довольно редко. Там он несколько часов изучал документ и наконец, решившись, взялся за телефонную трубку:
– Соедините меня с первым. Диф, важные новости из Тодесангст. Сейчас принесу распечатку.
Диф поднял глаза от распечатки. Да, Рафу очень стар. Старше любого из живых сангарийцев и почти в том возрасте, когда омоложение более невозможно. Слишком далеко заходит дегенерация нервной ткани.
Диф нахмурился. Скоро придется обходиться без Рафу. Как он будет справляться?
Он снова просмотрел сообщение.
– Наверное, я чего-то не вижу. Но не понимаю, что здесь такого особенного.
– Депеша пришла с красной пометкой. Я заинтересовался, чем там занимается Майкл, – вот и все.
– Отправь туда кого-нибудь, пусть проверят.
– Уже отправил. Диф, можно мне сказать?
– Ну давай. – Диф вяло улыбнулся. Таким голосом Рафу обычно, сообщал дурные новости.
– Похоже, что он собирается от нас отделаться.
– Что заставляет тебя так думать?
– Цифры. Результат их сложения. Чертовские богатства достанутся тому, кто сможет укротить эту штуку. Это, и еще – риск, на который он пошел.
– Я не вижу…
– Сэр, ваш сын
– У него столько власти и денег, сколько только можно пожелать, Рафу.
– Сангарийские деньги. Власть, полученная от сангарийцев. Отравленная. И ее приходится делить. Мы им управляем. Мы можем его уничтожить, просто раскрыв тайну. С богатствами Черного Мира он сможет принять любое обличье из тех, что нам неизвестно, и скрыться, а нам останется ковырять в носу и думать, что случилось. Если, конечно, он не был настолько глуп, чтобы использовать для предварительных расчетов собственные вычислительные мощности.
Диф откинулся назад в кресле и закрыл глаза, стараясь превозмочь душевную боль. Скорее всего Рафу прав…
– Диф, есть признаки, что он уже пытался это сделать. Ничего конкретного, но много лет назад он гонялся за траулерным флотом звездоловов. Нам он никогда об этом не рассказывал.
– Ты считаешь, что он тогда уже задумал то, о чем ты говоришь?
– Да. Тот флот состоял из восьми траулеров. Это огромное богатство и к тому же отличное место, чтобы скрыться.
Как мог Майкл предпочесть что бы то ни было положению наследника первого из сангарийских домов? Это противоречило всякой логике. Чего еще можно было бы хотеть? Диф спросил об этом у Рафу.
– Респектабельности. Признания на Луне Командной. Реабилитации от грехов юности, за которые он поначалу и стал изгоем. От него просто разит желанием попасть в элиту людей. Он готов на все, даже пустить нас по водам, как хлеб из пословицы, чтобы этот хлеб вернулся к нему с маслом.
– Я не могу этого понять, Рафу. Отказываюсь понимать.
– У меня эмоциональная реакция точно такая же. Я умом понимаю его мотивы, но чувством понять не могу.
Рафу глядел в огромное окно поверх плеча Дифа на осирианский пейзаж. Диф тоже повернулся и посмотрел на этот кусок планеты.
– Он хочет, чтобы его любили. Тот самый вид, который его отверг. Таков сухой остаток, Рафу?
– Может быть. Любит ли кто-нибудь Майкла? По-настоящему – никто. Никто, кроме Гнея Шторма. А для всех остальных он просто орудие. Даже для нас. И он это знает.
Диф закусил губу. Если так обстоит дело, то Майклу можно даже посочувствовать…
– Дай-ка мне еще раз взглянуть на распечатку. Проглядев документ еще раз, он сказал:
– От обязанностей перед Семейством ему не удастся уклониться.