Теневые владыки: Кто управляет миром
Шрифт:
На самих Балканах в наркоторговлю включились бандиты всех бывших соцстран и либо наживали там громадные состояния, либо были убиты. Летом 2002 года французская полиция и УБН, задумавшие сложную операцию с внедрением агента, полагали, что уже близко подобрались к основному каналу поставок из Колумбии на Балканы. Но вскоре французы и американцы с досадой наблюдали за тем, как самолет Спасоевича летел из Парижа в Боготу, поскольку сербское правительство распорядилось о его экстрадиции по подозрению в убийстве. На этом этапе в бурно растущий новый промысел включились уже и лидеры хорватских вооруженных групп, и словенские бизнесмены, и половина всего преступного мира Болгарии: прибыли здесь были выше, чем от контрабанды традиционных для Балкан наркотиков — героина и амфетаминов. Очень многие получали от наркоторговли внушительные прибыли — хотя большинство торговцев сейчас мертвы.
Всего пятнадцать лет назад проходившая через Балканы контрабанда ограничивалась деятельностью вездесущих коммунистических спецслужб. Но хотя благодаря войне и санкциям этот регион и подвергся криминализации, которая по своим темпам и масштабу вышла на одно из первых мест в мире, произошло это из-за величайшей аферы, которую когда-либо знала история. А совершена она была в другом месте — в России.
Глава третья. Мафия: повивальная бабка капитализма
На обоих берегах большой реки Урал раскинулся город Атырау, стоящий на «подложке» из характерной непористой почвы, которая препятствует любым естественным стокам. Зимой уровень воды в Урале поднимается, покрывая грязью дороги и тротуары. Первые пятнадцать минут своего пребывания в этом городе с населением 60 тыс. человек я иду на цыпочках, закатав брюки, чтобы они не испачкались. Затем, как и все здесь, я уступаю грязи, и так уже облепившей мои ботинки, носки, джинсы и пальто. Желтовато-бурые стены домов советской постройки, похоже, строились кем-то, кто держал в уме цвет этой грязи. В самих домах, над грязными, ветшающими холлами и в лифтах, чувствуется жуткое зловоние мочи.
Такие же обветшалые архитектурные сооружения встречаются в сотнях городов бывшего Советского Союза, однако на подступах к центру Атырау они внезапно заканчиваются. На месте типовых домов эпохи социализма выросли непорочно-белые коттеджи. Этот американский пригород, перенесенный в другую страну и за высокие заборы, патрулируют охранники в чистенькой синей форме. Напротив огражденного поселка стоит офисное здание в духе постмодернизма, в фасаде которого преобладают сверкающие, врезанные наискось стекла. Этот район буквально светится от эффективности, прогресса, чистоты и богатства. Однако новый Атырау почему-то кажется столь же бездушным, как ветшающие советские трущобы, на смену которым он явился.
Несмотря на столь бледное первое впечатление, Атырау, город на северо-западном краю Казахстана, вовсе не является заурядной постсоветской пустошью. В экономическом отношении он, возможно, является одним из десяти важнейших районов бывшего Советского Союза. Основным поводом для этого (а также для появления здесь западных офисов и жилой застройки) стали огромные запасы нефти и газа, около 50 % от всей совокупности ресурсов Казахстана, которые располагаются по преимуществу более чем в полутора сотнях километров отсюда, на дне Каспийского моря. Побережье Каспия находится всего в тридцати километрах от дельты реки Урал. И, однако, большинство горожан напомнит вам: 90 % жителей Атырау моря никогда не видели — все окрестности Атырау в советское время были закрытой военной (и экономической) зоной, каковой остаются и сегодня.
Казахстан получил независимость в 1991 году, и она не стала итогом его усилий, желаний или ошибок. Советский Союз распался, и Россия отказалась от прямого политического контроля над громадными территориями в Европе и Азии. Одной из таких территорий и была малоизвестная среднеазиатская страна, которая превосходит по площади Западную Европу, но населена всего-навсего 15 млн. человек. Большинство людей знает Казахстан по единственной причине — там жил Борат, вымышленный казахский телерепортер-непоседа, которого придумал британский комик Саша Барон Коэн [3] . Казахстан Бората — это край ишаков и проституток. В действительности эта страна имеет огромное геополитическое значение, и ее обхаживают одновременно Россия, Америка и Китай. Независимость совпала с зарождающимся осознанием того, что нефтедолларовый потенциал Казахстана, возможно, громаден, а вскоре великие державы и огромные корпорации уже вились над Атырау, учуяв богатства и предлагая последние ноу-хау, позволяющие добыть максимум ресурсов за минимум времени.
3
Саша Барон Коэн (р. 1971) — британский комедийный актер, известный благодаря очень успешным персонажам: Али Джи (эмси и гангстер), Борат Сагдиев (казахский
Сейчас перед Казахстаном встал следующий вопрос: хватит ли мудрости у старой-новой элиты (казахские патриоты происходят из бывших коммунистов), чтобы обойти «нефтяное проклятие», — иначе говоря, будут ли нарождающиеся демократические институты смыты той волной человеческой жадности, которая сопровождает открытие залежей природных богатств? Альтернативой этим институтам является система, которая регулируется главным образом коррупцией. Такой была судьба всех стран, пораженных в последнее время этим недугом, — например, Анголы, Нигерии и Индонезии, — хотя изначальным и, наверное, непревзойденным образцом является здесь Саудовская Аравия.
На сегодня почти ничего не указывает на то, что «выборная диктатура» президента Нурсултана Назарбаева способна равномерно распределять денежные средства, даже при учете того, что благодаря столь небольшому населению у него и его друзей-олигархов имеется реальная возможность так поступать.
Коррумпированная система правления, которую взрастили нефтяные прибыли, создала, помимо всего прочего, атмосферу попустительства, в которой процветает один из самых губительных криминальных промыслов мира. В Атырау я приехал для того, чтобы расследовать участь не нефтяных миллиардов, а другого «черного золота», которым славится этот город. Река Урал является единственным сохранившимся нерестилищем осетровой рыбы белуги.
Атырау и Каспий — центр торговли икрой в Казахстане.
Если двигаться в направлении дельты реки, Атырау быстро заканчивается и остаются только дороги, убегающие в пустынный ландшафт. По нескольким опустевшим деревням уныло бродят убогого вида рыбаки в болотных сапогах. Говорить об осетровом промысле они не хотят, но один все же проговаривается: «Мы получаем от государства по 3 доллара за рыбу, когда икру продаем. Но с каждым годом становится труднее. Рыбы меньше». Когда икра убитой самки заканчивает свой долгий путь от реки У рал до самых изысканных столов Нью-Йорка или Парижа, она может стоить 6–7 тыс. долларов за килограмм. Эта прибыль в 100 000 % — доход, способный ввести в искушение самых законопослушных граждан. И никакого дорогостоящего бурового оборудования для этого не потребуется. Единственные стартовые инвестиции, которые нужны для икорного промысла, — это сети и нож. Доступ к икре на Каспии стал стимулом для роста одного из самых прибыльных мафиозных промыслов в бывшем Советском Союзе. Популяция каспийского осетра резко сократилась за последние 15 лет. В 2004 году прикаспийские государства добыли всего 760 тонн осетра, — в 1985 году его было добыто 26 тыс. тонн. Таковы последствия развернутой «человеком разумным» программы по истреблению этого древнего вида, который со времен динозавров, вплоть до 1989 года, удачно отражал большинство выпадов эволюции. До того как рухнул коммунизм, каспийское побережье принадлежало всего двум государствам — Советскому Союзу и Ирану. Однако распад СССР привел к тому, что прибрежная зона оказалась поделена между четырьмя новыми государствами — Азербайджаном, Туркменистаном, Казахстаном и Российской Федерацией (с ее исключительно нестабильным прикаспийским регионом — Дагестаном). И если пятеро стражей Каспия не введут радикальные меры по восстановлению популяции осетра, пять его основных видов, обитавших в Советском Союзе, к 2010 году могут вымереть окончательно.
Все, кто приезжает в Атырау, имеют право официально приобретать по 100 граммов черной икры — эту скромную личную квоту правительство Казахстана оговорило в рамках Конвенции по международной торговле редкими видами животных. Сотрудники местной рыбоохраны утверждают, что икру можно найти в продаже исключительно в специальных магазинах, деятельность которых регулирует государство. Войдя в такой магазин, я словно сажусь в машину времени, которая разом возвращает меня на 20 лет назад, к неповторимым переживаниям от советской розничной торговли. Скудный выбор продуктов нагоняет особенную тоску — все выглядит так, словно товар играет в прятки с отчаянно ищущими его потребителями. В витринах можно увидеть крошечные баночки с черной икрой, стоящие на подложке из нескольких листков пергаментной бумаги, которые на деле оказываются сушеными карпами. В государственных магазинах система определенно действует: здесь вы не купите много высококачественной икры почти за бесценок.