Теневые
Шрифт:
– Хочешь сказать, – перебил-таки я, чтобы проверить, точно ли следую за его ходом мысли, – что когда человек умирает, его тень переходит жить в Теневой мир? А потом, как стремная губка, впитывает всю негативную дрянь из нашего, пока не накопит ее достаточно для того, чтобы выбраться и начать жрать людей? Так, что ли?
– Да, – Ноа щелкнул пальцами и указал на меня. – Суть ты явно уловил. А ты смышленый, Калеб. Ты мне нравишься.
Ноа улыбнулся и абсолютно естественно, без неловкости смотрел мне в глаза. Я бы мог и залипнуть, но
– Но если Теневые питаются негативом, зачем вылезают сюда? Зачем им телесная форма? По мне, так в мире достаточно токсичных эмоций, чтобы накормить весь их Теневой мир.
Ноа с любопытством посмотрел на меня, хмыкнул и откинулся на спинку дивана, на котором сидел.
– Токсичные, как ты верно их назвал, эмоции – равносильны отходам. Объедкам с человеческого стола. Да, они позволяют мертвым теням окончательно не исчезнуть. Но представь себе огромный аквариум.
Ноа сделал паузу, видимо, давая мне время нарисовать в голове картинку. Я кивнул, как бы сообщая, что ок, я представил, двигайся дальше.
– А в нем тысячи… со-о-отни тысяч плавающих рыб, – Ноа в воздухе обвел руками пространство. – Они барахтаются, борются за выживание, за пищу, которой на всех не хватает. Так и мертвые тени. Они потеряли свою связь с нашим миром, но стремятся в него вернуться. Поэтому им необходимо насыщаться, чтобы иметь достаточно силы для перехода сквозь разделяющую миры границу.
Ноа прервался, вновь беззаботно принявшись за еду, а я переваривал информацию. Больше всего меня поражало не то, что я узнал о существовании Теневого мира, а то, как спокойно на самом деле я это воспринимал. Не так, как обязан простой человек. Да, я отчасти терялся в потоке рухнувших на меня странностей. Но я полностью верил Ноа, даже не допуская возможности, будто все это какой-то дешевый фарс.
И все же…
– Окей, ладно, – я кивнул, давая понять, что готов продолжить наш экспресс курс по умбралогии*. Ноа, звучно хлебнув из стакана и с аппетитом жуя, жестом показал мне, мол, ага, я весь во внимании. – Что насчет Ядер? Как Теневые начинают высасывать их?
Я снова вспомнил свой детский кошмар. Вспомнил убитого Теневыми парня, увиденного мной ночью. Меня машинально пробрал озноб, и я вздрогнул. Если бы Ноа не пришел мне на выручку, вполне вероятно, что я был бы мертв.
– Как пиявки, – просто ответил Ноа и бросил в рот картофельную палочку. – Ты ведь успел ощутить, как они вытягивали из тебя твое Ядро?
– Я… Мне даже больно не было, – честно признался я. – Чувствовал слабость, страх, но не боль.
– Потому как она им неинтересна, – хмыкнул Ноа. – Твои эмоции – вот что действительно важно. Но, кажется, я вовремя прервал их трапезу.
– Спасибо. Правда.
Я вдруг понял, что ранее толком и не поблагодарил Ноа за спасение.
– Делов-то. Главное, успел их прогнать прежде, чем они добрались до Ядра.
– Кстати, как тебе удалось? – задал я логичный вопрос.
– А это я расскажу тебе позже, не все сразу, – загадочно ответил Ноа, вновь улыбаясь. Он так и не выпускал из рук вилку, которой ел пирог, будто ждал, когда же я отстану с вопросами, хоть и живо мне все объяснял.
Но он прав. Мозг бурлил. От информации, от осознания ситуации, в которую влип. И, наверное, я все еще не до конца восстановился после того, как едва не расстался с Ядром и вместе с ним, видимо, с жизнью.
Помимо нас двоих, в закусочной было практически пусто. Время перевалило за полночь, но усталости я особо не чувствовал. Наверное, произошедшее сильно меня встряхнуло, а появление Ноа взбудоражило интерес. Вряд ли сегодня в принципе получится спокойно уснуть. Странно, но я не боялся, что Теневые могут вернуться и закончить начатое. Возможно, присутствие сидящего напротив Ноа и теплый свет ламп под потолком отгоняли естественный страх, но пережитого в детстве ужаса я больше не ощущал.
– И давно ты… такой? – поинтересовался я, вертя в пальцах чашку с остатками кофе.
Ноа проглотил последнюю картошку, вытер губы и посмотрел на меня в упор. Свет ламп снова блеснул в его ярких радужках.
– С рождения. Это либо есть, либо нет. Каждый Видящий обретает Зрение в разное время. Иногда оно вспыхивает, а потом угасает до определенного возраста. Я начал Видеть где-то лет в тринадцать, – он покачал головой и как-то грустно хмыкнул. – Просидел в дурке почти два года, пока меня не нашел мой наставник, объяснивший, что я не псих, а Видящий. Спорим, с тобой происходило нечто похожее?
Он лукаво улыбнулся, отчего на щеке – той, со шрамом – вновь появилась аккуратная ямочка. Я глупо смутился, не выдержав зрительного контакта, и отвел глаза, уставившись в чашку. На кону стояла моя кукуха, а я думал о том, как этот парень чертовски красив.
Ноа я так и не ответил: ни подтвердил, ни опроверг. Да и он словно не ждал что-либо услышать. Кажется, просто не сомневался, что попал прямо в цель.
Справившись с нелепым смущением, я вновь поднял голову, но Ноа уже вовсю уплетал остатки пирога, глядя в тарелку.
– И что мне теперь делать? Ну, если я и правда Видящий, и Зрение окончательно проснулось.
– Как что? – всерьез удивился Ноа. Его щеки чуть раздувались от недожеванного пирога. Он напоминал забавного хомяка, и мои губы невольно дрогнули в желании улыбнуться. – Работать вместе со мной, конечно.
Ноа протянул над столом руку и серьезно произнес:
– Будешь моим напарником?
До конца так и не представляя, на что подпишусь, я лишь надеялся, что однажды крупно не пожалею, что сегодня пожал протянутую мне Ноа ладонь.