Тенгинский полк на Кавказе. 1819-1846. Правый фланг. Персия. Черноморская береговая линия
Шрифт:
Смотрителем «кислых минеральных вод» до 1824 года состоял воинский начальник Кисловодского укрепления, командир 3-го батальона Тенгинского полка; он же официально числился почтмейстером; принятая им денежная корреспонденция заделывалась в тюки и на вьюках отправлялась два раза в неделю в полковую канцелярию, а оттуда рассылалась уже на соответствующие тракты. По наступлении курса лечения на минеральных водах, находившаяся здесь рота нашего полка укомплектовывалась почти вдвое. От нее наряжались нижние чины для исправления полицейских обязанностей, для наблюдения за гостиницей и чистотою ванн и т. п.
Когда же больные переезжали из Кисловодска в Железноводск, то рота наша конвоировала
И другие батальоны нашего полка, помимо военных действий, принимали самое деятельное участие в производстве общественных работ. На Кавказе в то время не было ни благоустроенных городов, ни сносных помещений для офицеров и нижних чинов, отсутствовали госпитали, а пути сообщения представляли из себя нечто ужасное. На все нужны были рабочие руки, а в них в то время ощущался большой недостаток; приходилось по необходимости пользоваться услугами войск.
Тенгинцами, например, возведен госпиталь в крепостях Константиногорской, Темнолесской и Кумском штерншанце, разработана кабардинская дорога и т. д., не говоря уже о том, что над постройкой новых укреплений и постов в районе расположения полка, постоянно трудились наши солдаты. Заступ, лом, топор и коса почти не выпускались из рук, а заряженное ружье всегда перекинуто было на ремне через плечо для скорейшего отражения хищного неприятеля. Работа кипела повсеместно: там взрывали камни, там подваливали чудовищные деревья, там косили траву, выжигали кирпичи, угли, и все это нередко делалось под свист горских пуль. Рота в сборе бывала только в походе; в остальное время ротный командир видел около себя одних должностных нижних чинов, так как все люди разбросаны были по постам или же находились на казенных работах, и даже в Светлый Праздник большинство солдат ожидало на постах прибытия полкового священника с походною церковью, который сразу исповедовал, причащал и служил краткую заутреню, иногда спустя уже несколько дней после праздника. Кусок черного сухаря, немного мяса, да водка полугарная составляли все разговение нижних чинов и только офицерам с большим трудом и за баснословную цену удавалось раздобыть несколько десятков яиц [64] .
64
Полковой архив. Исходящий журнал за 1821 г., дело № 16
Развлечений не было никаких. Неудивительно, что поэтому ярмарка в Георгиевске и Ставрополе составляли событие, о котором нижние чины говорили задолго до открытия их. Каждый с нетерпением ждал, отпустят ли его в э том году потолкаться среди балаганов с заезжими петрушками или между рядами лавок с красными товарами и всевозможными яствами. О ротных библиотеках не было и помину. Вероятно по причине незначительной грамотности. Так, из прибывших в 1821 году 394 рекрут читать умело всего два человека [65] . Единственным чтением в ротах служили книги Нового Завета, пожалованные
65
Кавказский сборник, т. II, стр. 390.
Ротное хозяйство с прибытием полка на Кавказ сразу стало значительно увеличиваться; вместо одной артельной лошади появилось в ротах несколько запряженных троек, пары две-три рабочих волов и стада овец, овчина с которых шла на полушубки. И высшее начальство не только не запрещало, но даже поощряло развитие хозяйства: условия, в которых находились кавказские полки, требовали, чтобы роты были вполне самостоятельны в своем хозяйстве. Где здесь ожидать было своевременного подвоза подрядчиком продовольственных припасов, когда расстояние от штаб-квартиры до стоянки рот нередко достигало 200 и более верст, когда разлитие рек и глубокие снега, заваливавшие горные тропинки, зачастую совершенно прекращали сообщение с окружающим миром. Нужно было всегда самим заботиться о своем продовольствии, чтобы не стать в безвыходное положение.
Вообще, следует заметить, что тенгинцы попали на Кавказе в весьма суровые условия, несравненно более тягостные чем те, которые приходилось испытывать до сих пор. Но время, а главное пример новых однополчан, бывших суздальцев, уже обтерпевшихся, скоро приучили к присущей кавказским войскам выносливости и находчивости в устранении разного рода невзгод. Вместе с тем, упорная война с горцами, постоянные совместные походы, бивачная жизнь постепенно выработали в высшей степени своеобразные отношения между офицерами и нижними чинами нашего полка. «Власть не давила солдат и они ее не чувствовали. Отсюда – безграничное уважение к ней, соперничество в военных доблестях, сыновняя любовь к начальству» [66] . Это тоже составляло особенно характерное явление, свойственное кавказским войскам, и как драгоценный завет традиционно сохраняющееся до наших дней.
66
Кавказский сборник, т. II, стр. 390.
Глава 2
Конец ознакомительного фрагмента.