Тени Чернобыля

Дядищев Александр

Снайпер, расположившийся в кроне высокого дерева, сообщил, что видит внутри связанного человека.

Трое вошли в дом, обшарили его сверху донизу в поисках хозяина и, не обнаружив, окружили связанного майора.

– Кто? – спросил, очевидно, старший, вытаскивая полотенце из майорского рта.

Майор закашлялся и принялся яростно сплевывать непослушным ртом вязкую слюну.

В руке незнакомца появился нож, стальное лезвие приблизилось к выпученному майорскому глазу.

– Кто? – вопрос прозвучал жестче и стало понятно, что отвечать надо быстро или… Что «или» майор решил

не выяснять и торопливо выдохнул непослушными губами:

– «Долг»!

Люди в серой одежде обменялись понимающими взглядами.

– Сколько квадов?

– Один! – выпалил майор хриплым голосом и попробовал сглотнуть моментально пересохшим горлом.

– Взяли твою машину? Грузовик? – и, дождавшись кивка. – Номер?

Майор назвал несколько цифр и попробовал улучшить свое положение:

– Освободите меня и коменда…, – умелая рука загнала старый кляп обратно и, спустя несколько секунд, комната вновь опустела. Связанные по рукам и ногам в разных углах комнаты, спутники майора так и не издали ни звука.

* * *

Их перехватили в семи километрах от основной базы «Долга». Сток заметил подозрительный блик впереди и резко остановил машину. Дзот запрыгнул на крышу кабины, вглядываясь через бинокль в высокие придорожные кусты, что расползались широкими пятнами по обе стороны от дороги.

– Похоже, не успели, – сказал Рвач спокойным голосом и положил руку на голову Клыка. – Ложись и не дергайся. Еще не хватало, чтоб тебя шальной пулей зацепило.

– Я тебе кто? – попытался возмутится Клык, но получил шлепок ладонью по лбу и осекся.

– Помолчи, пожалуйста, – сказал Рвач, криво усмехаясь краем рта. – Мы за твою жизнь отвечаем перед кланом. Это уже не личное дело.

Копец замер статуей самому себе, его винтовка смотрела в ту же сторону, что и бинокль Дзота.

Клык вздохнул, отодвинул в сторону мешок, лег на спину. В лицо ему смотрело бездонное голубое небо.

– Знаешь Рвач, – сказал, лежащий на спине, человек. – Иногда мне кажется, что я уже давно не живу своей жизнью. Несет меня судьба словно бумажный фантик по ручью. Крутит, вертит, как хочет. И у берега надолго остановиться мешает и утонуть не дает. Что вам за дело до моей жизни?

– Не знаю, некогда мне сейчас с тобой беседы вести. Вот выберемся, сядем по-доброму с бутылкой чая – там и поговорим. А теперь будь добр: заткнись.

Клык послушно замолчал.

Метрах в трехстах впереди, уяснив, что добыча больше лезть в ловушку не желает, на дорогу выкатывались легкие джипы с дугами безопасности вместо крыш, мелькали мотоциклисты.

Дзот спрыгнул в кузов, Сток крутанул баранку разворачивая грузовик, Копец опустил винтовку и снова устроился на полу. Две пули пробили лобовое стекло, прошили насквозь кабину и, расщепив доски кузова там, где только что сидел Клык, застряли в бесконечности дороги.

Дверь пассажира резко распахнулась и Барабан, с жалобным криком, вывалился на обочину.

Машина затряслась как в лихорадке, судорожно набирая скорость. Двигатель завывал на предельных оборотах, Рвач вцепился в свой пулемет, а Дзот, держась одной рукой за борт вытащил

из-за пазухи ракетницу и дважды выстрелил вверх струями зеленого огня.

– Теперь наши знают, что мы ушли по запасному варианту! – крикнул он Клыку и передернул затвор автомата. – Рации все равно не работают: похоже, что военные «глушилки» включили!

Словно отвечая ему загрохотал, зашелся в истеричном, разрывающем уши треске, пулемет Рвача.

На дороге позади грузовика вскипела желтыми глинистыми бурунами земля.

* * *

Я лежал на спине в кузове трясущегося и подпрыгивающего на каждой кочке грузовика. Над головой в ответ болталось безоблачное небо, по всему полу катались стреляные гильзы, иногда с противным треском деревянный борт дырявила случайная пуля.

Мне все это было безразлично. От меня ровным счетом ничего не зависело, я не понимал причин происходящего и смирился с положением особо ценного чемодана, который делят какие-то внешние силы, не особо пытаясь объяснить тупому ящику, зачем он им понадобился.

Военные, «Долг», еще, как миниум, два клана устроили из-за меня небольшую войну как раз в тот момент, когда я уже был абсолютно уверен, что моему спокойному существованию ничего не угрожает. Я устал от всего этого.

Дзот бросил на убегающую назад дорогу последнюю гранату, Рвач перезаряжал пулемет и даже не смотрел на изрядно поредевший, но не прекративший преследование «веер» разнообразной колесной машинерии, что мчалась за нами не далее, чем в сотне метров.

– Надеются, что скоро будет ровное поле и там они нас смогут окружить! – крикнул мне Дзот. – Только мы туда не поедем! Будем уходить в Зону, на третий пункт! Есть у нас свое лежбище в болотах!

Я равнодушно пожал плечами и снова уставился вверх. В Зону – так в Зону.

Машину затрясло сильнее – мы съехали с дороги и теперь мчались туда, где по моим прикидкам тянулся защитный периметр.

В поле моего зрения вплыли темные куски земли и тяжелый удар сотряс землю, воздух и безумный грузовик, рвущийся в Зону. Издалека донеслось раскатистое эхо выстрела. Я принял сидячее положение.

Все «должники» смотрели туда же, куда и я.

На далеком холме замер приземистый силуэт танка. Вот перед ним на миг полыхнуло яростным огнем и метрах в двухстах перед грузовиком расцвел черный цветок осколочного взрыва. Такой простой приказ был ясен даже мне. Нам давали шанс остаться в живых. Надо было просто остановиться. Я снова лег на спину. Плевать.

– Ты растешь в цене, – хохотнул Дзот и зарядил чем-то свой подствольный гранатомет.

Эта вот бесшабашная неукротимость всегда привлекала меня в «должниках». Вот он стоит с жалкой погремушкой против танка, до которого он наверное и дострелить-то не сможет, а все равно бодр и весел, и даже пытается что-то изобразить.

Через считанные секунды клубы дыма заволокли и бездонное небо, и далекий танк на холме, и даже кабину, в которой продолжал издеваться над рулевым колесом Сток. Только едва различимая в сером тумане фигура Дзота, продолжала методично выстреливать дымовые гранаты куда-то вперед и вправо.