Тени древней земли

Салов Юрий Борисович

Возрождение пещерного города началось в четырнадцатом веке, когда с его восточной стороны стали селиться караимы – потомки древних хазар, которые для своей защиты построили вторую крепостную стену, неподалеку от первой. Город быстро стал крупным торговым и ремесленным центром Крыма. Уже в середине четырнадцатого века Кырк-Ор меняет свое название на Кырк-Йер и становится первой резиденцией крымского хана.

В 1532 году столица Крымского ханства была перенесена в Бахчисарай. В городе остались караимы, при которых весь город получил название Джуфт-Кале (иудейская крепость).

Затем это название трансформировалось в Чуфут-Кале. Караимы исповедовали иудаизм. Ни одному захватчику не удавалось проникнуть в этот пещерный город и установить свое господство над этими скалами. Никому. Казалось, что эти скалистые стены охраняет древнее божество. Божественная сущность, которая насмехалась над врагами, но взамен требовала жертв и абсолютной преданности.

Всеволод закрыл глаза. Ему казалось, что он слышит вокруг себя неуловимое присутствие духов тысячелетней давности его предков.

«Кто ты такой, чтобы противостоять этой земле?» — казалось, спрашивали его тени древних жителей этих мест.

— Никто, — пробормотал он.

Так, ласкаемый утренним сентябрьским солнцем, Всеволод Латыпов позволил духам предков уговорить себя исполнить первозданную волю природы.

Глава двадцать вторая

Поселок Песчаное, Бахчисарайский район, Крым

Евгений почувствовал зов моря, непреодолимый, словно голос, шепчущий внутри него, мягкий и завораживающий. Незадолго до рассвета Кротов вышел из своего жилья, чтобы уехать из города, желая начать исследование побережья острова. Но уже через пятьдесят километров на прибрежной дороге, которая должна была привести его к морю, с вершины холма его внимание привлек блеск воды; ему ничего не оставалось, как выйти из автобуса и спуститься к пляжу «Радуга», как он понял из поиска на телефоне.

«Этого не может быть», — пробормотал он, внутренне преисполненный восхищения, и пошел по тропинке, сворачивавшей к пляжу. Покрытая кустарником земля холма, степлилась от солнца, и в воздухе витал аромат кустарника, который становился еще ярче и свежее от резкого запаха моря.

Перед ним открылся насыщенный кристально-голубой цвет, подобного которому он никогда не видел. Цвет, который, казалось, простирался от моря до неба, как будто они были одним целым, — был наслаждением для глаз и бальзамом для души. Первые несколько метров чистой гранитной гальки сменялись коктейлем из мелкого песка и гальки, на которых отражался солнечный свет, придавая изумрудной воде неземную прозрачность. Парадоксально, но именно обонянием, а не зрением Евгений воспринимал необъятность и чудо природы: в его ноздри ворвался пьянящий аромат бесконечности, и никакие слова не могли передать те ощущения, которые он вызывал.

Он сел на галечный пляж и погрузился в переливающиеся, успокаивающие краски моря, красоты которого не оставляли равнодушным.

— Примешь ты меня? — спросил он полуостров, оглядываясь по сторонам с язвительной улыбкой.

Голос прибоя был неразборчив.

Евгений, отойдя подальше, достал из сумки папку. Положил ее на колени и открыл. В ней находились копии

документов, фотографий и материалов расследования из дела о ритуальных убийствах 1978 и 1989 годов.

— Что ты думаешь о Барсукове? — спросила его Мария накануне вечером.

— Я думаю, что он хороший человек, и он может нам помочь, — ответил Евгений. – Мне он кажется человеком, который долгое время боролся сам с собой и вот-вот сдастся. Ему нужна помощь.

Мария Райская кивнула и передала ему папку.

— OK. Не знаю почему, но я с тобой согласна. Только не читай ее на ночь, а то у тебя будет бессонница, — посоветовала она ему. – Но взгляни на нее. Если ты сталкивался с ритуальными убийствами, то это должно быть тебе по душе. А потом мы спокойно все обсудим.

Евгений боялся нарушить утренние впечатления от поездки, открыв «ящик Пандоры» в этом райском уголке, но любопытство взяло верх над опасениями. Через полчаса чтения документов он переменился: теперь на песке сидел увлеченный и оживившийся человек.

Его телефон начал вибрировать.

— Да? — ответил он.

— Это я, — сказала Мария. – Я тебя разбудила?

— Нет, я уже давно проснулся. Ты, должно быть, читаешь мои мысли, потому что я только что просматривал дело.

— Неужели? Ты хоть это делал не позавтракав?

— Нет, на пустой желудок. Слушай, я не знаю, как тебе сказать, но если говорить о том, что я эксперт, то я ничего не понимаю. Что это за штуки? Маски из пластика?

— Никаких шуток. Напоминают карнавальные маски.

— А, спасибо большое, теперь все стало гораздо понятнее, — проворчал Евгений.

— Где ты, Кротов? Я слышу шум воды.

— На берегу моря. Место под названием Песчаное. Райский уголок.

— У моря? Хорошо, ты поехал позагорать. Это хорошо, потому что, не обижайся, но от твоего трупного цвета лица мне становится не по себе. Ладно, ты из убойного отдела, но у меня складывается впечатление, что ты слишком сильно отождествляешь себя с этой ролью. Плохо, что ты из Питера, но вдобавок к этому…

— Я так близок к тому, чтобы вывести тебя из себя, Мария. Пожалуйста, переходи к делу. Или ты просто звонишь, чтобы оскорбить меня?

— К сожалению для тебя, нет. Барсуков пригласил нас на обед.

— А что, сегодня?

— Нет, через два месяца. Шутка, да, сегодня. У тебя были другие планы?

Евгений не успел быстро придумать оправдание.

— Я вижу, тебе тоже не очень нравится эта идея. Слушай, если тебе нужен бескорыстный совет, мы сейчас же разберемся с этим, так мы сделаем Фирсова счастливым, а потом вернемся к работе и передадим привет Барсукову.

— Я не знаю, что сказать. Я не привык к такому…

— Ты привыкнешь к этому. Жду тебя у него в час. Ничего не бери с собой, я позабочусь о спиртном. Я пришлю тебе местоположение по Вотсапу, кстати, Ромыч живет недалеко от тебя.

— Отвали.

— Пошел ты тоже, Кротов. До встречи.

Евгений покачал головой и вернулся к чтению материалов. Лишь через несколько минут жесткие образы стерли улыбку с его лица.

Глава двадцать третья