Тени древней земли

Салов Юрий Борисович

— Ладно, ангелы, работайте, — сказал Марат.

— Подождите, — тихо произнес Евгений. – По правде говоря, там может что-то быть…

— Нет, забудь об этом… — предупредила Райская.

— Что это? — спросил полковник.

Кротов отошел от столов и ушей своих коллег, за ним последовали Фирсов, Райская и Неделин.

– Так что? — повторил Фирсов, напрягаясь.

— Да ничего не было, — сказала Райская. – Коллега все еще немного потрясен перестрелкой и суматошным арестом, и я бы сказала, что этого

следовало ожидать, учитывая, что…

— Тише, Маша… Кротов, что же это?

— Бирюков, безусловно, виновен в насилии, изнасиловании, хранении наркотиков, даже в похищении… — вполголоса сказал Евгений. – Но я не думаю, что он ее убил.

Глава семьдесят седьмая

УВД Симферополя

Евгений зашел в туалет и, подойдя к окну, закурил. В туалете не было детектора дыма — никаких сирен опасаться не приходилось. Он выпускал клубы дыма в ночное небо, раздумывая о событиях прошедшего дня.

За ним открылась высокая дверь и из кабины неожиданно вышла Мария.

— Что за хрень? Ты не ошиблась дверью? Это мужской туалет, — бросил он.

Райская бросила на него немного смущенный взгляд.

— В женском труба лопнула, — сказала она. — и его закрыли на ключ… Сантехник придет только завтра… В общем, мне приспичило и пришлось забежать на мужскую территорию. Да и уже одиннадцать, в здании совсем никого нет, стесняться некого.

Евгений несколько секунд молча смотрел на нее под жестким светом флуоресцентных ламп.

— Я чувствую себя виноватой… — призналась Мария слабым голосом, умывшись.

Евгений выкинул окурок в окно, повернулся и прислонился к стене.

— Виновной? За что? За то, что мы сделали с этим извращенным маленьким дерьмом?

— Нет, не из-за этого.

— Для чего?

— Если бы я не орала, как истеричка, не отвлекала бы тебя, все наверняка сложилось бы иначе, а Илья…

— Мария, эта женщина была вооружена. Возможно, это мы ошиблись, не заметив ее оружия, а может, и не было никакой ошибки, и, к сожалению, все так и произошло.

— Нет, это моя вина…

— Послушай, какая разница? Насколько я понимаю, все произошло так, как произошло. Она могла застрелить тебя или меня, это все от невезения. Но не надо придумывать себе вину, которой нет места. Мы все сделали по правилам.

— Я благодарю тебя за заверения, но что-то внутри меня подсказывает, что это не так.

— Есть ли у нее дети?

— Мальчик и девочка. Мальчик и девочка.

— Так… Слушай, я понимаю, что это нелегко, но ты не стреляла в нее, ясно? Это не ты нажала на курок, и чем скорее ты придешь в себя, тем лучше.

— Для тебя это просто…

Евгений посмотрел на свое отражение в зеркале.

— Меня это тоже тяготит, ты даже не представляешь, насколько. Когда Илья упал назад

на меня, я сначала из-под него начал стрелять, невольно использовав тяжело раненого коллегу в качестве прикрытия. А потом он свалился на землю.

– Считай, я этого не слышала… Но я хочу кое-что узнать.

— Валяй.

— Если это был не Бирюков, то кто же это мог быть?

— Пока не знаю.

Мария улыбнулась. Ее телефон завибрировал, и она полезла в джинсы.

Пользуясь случаем, Евгений тоже посмотрел на свой мобильный: у него было не менее десяти пропущенных звонков от Барсукова, а также несколько непрочитанных сообщений. Роман Игоревич, видимо, был в бешенстве. Он написал, что свяжется с ним через полчаса и что у них с Марией все в порядке. Затем Кротов протер мокрой губкой рубашку, удаляя следы крови Ильи.

Мария выключила телефон, и уставилась на своего партнера выпученными глазами.

— Что такое? — спросил Евгений.

— Мы только что получили первые результаты по биологическим образцам и эпителиальным клеткам, найденным под ногтями Дианы, — задумчиво произнесла Райская.

— И что?

— ДНК совпала с ДНК Бирюкова… Это был он, ты был не прав.

Глава семьдесят восьмая

Район села Скалистое, южный Крым

Комната сына была пуста. Всеволод почувствовал, как что-то растворяется внутри него. Михаил принял решение, которое рисковало поставить под угрозу сплоченность общины. Он предал Латыповых. Он отвернулся от него, своего отца.

«Это все моя вина. Я был слишком мягок с ним. Я дал ему свободу, которой он не заслуживал», — упрекал он себя, глядя на трепещущие на ветру занавески, расшитые серебром лунного света.

К нему присоединился Левент, самый младший из его братьев, и удрученно покачал головой.

— Говори, Лева.

— Он взял одну из самых молодых лошадей.

— Что будет дальше? Ущерб нанесен, теперь…

— Он также взломал один из ящиков вашего стола. Третий.

Ту, где Всеволод хранил деньги со счетов. Ему стало стыдно. Он отвернулся от брата, чтобы спрятать затуманенные слезами глаза, с этим пагубным чувством, что его обманули.

— Оставил ли он записку?

— Ничего.

— Девушка, Эстер… Где она?

— Она тоже ушла, — ответил Левент.

Всеволод кивнул и нервно теребил бороду.

— Позовите остальных, кузенов тоже, и ищите его… Он не должен уйти далеко, — резко приказал он, глядя в окно на ночную мглу, окутавшую деревню.

Брат был уже у подножия ступенек, когда он окликнул его.

— Лева, распространи информацию: никто не должен рассказывать старику об этой истории, понятно? Никому. Если кто-то осмелится рассказать ему, ему придется иметь дело со мной.