Тени древней земли
Шрифт:
Миновав метров сто, Евгений спросил у проводника, молодого светловолосого парня с худым лицом:
— Где они? Не ускользнут?
— Вряд ли, — ответил спелеолог. — Из этого лабиринта, насколько знаю, один только выход, а там вы поставили засаду. Слева же, вон там, тупик, а ход направо выводит на дыру в скале, с которой не спуститься. Высота там семьдесят метров. Западня…
– Вот они! — произнес кто-то из бойцов, указывая вперед. Какие-то тени мелькнули среди сталагмитов и валунов в каменном мешке.
На каменную площадку полетели гранаты со слезоточивым газом. Из
– Где второй? — воскликнул Павел.
– Вот он! — указал Евгений.
Вдалеке мелькнула темная фигура и скрылась за поворотом. Последовав за ней в компании нескольких бойцов спецназа, Кротов и Эркенов очутились в просторной пещере высотой метра два. Рассредоточившись, и вытащив оружие, они стали глазами искать Барсукова.
– Барсуков! Вы окружены! Сдавайтесь! — словно нехотя, произнес Неделин в мегафон.
Из-за камня грянуло два выстрела.
— Не стрелять! Барсуков! Даем вам пять секунд, чтобы бросить оружие и сдаться! В противном случае вы будете уничтожены! — укрывшись за каменной грядой, – голос Неделина, усиленный мегафоном, гулко звучал в гроте.
В сторону, где скрывался Роман Игоревич, полетела еще одна граната с газом. В ответ раздалось несколько выстрелов. Загрохотали и пистолет-пулеметы спецназовцев.
– Началась канонада, – пробормотал Марат, – а хотелось его взять живым…
Через несколько секунд у стены напротив раздался сдавленный крик. Из-за дыма видимость в гроте была как в густом тумане, но все же можно было разглядеть, как из-за валуна медленно выползает человек, держа руку на животе, словно примочку, но начинает стрелять не в сторону каменной гряды, где засели росгвардейцы, а очередью в потолок грота.
– Он хочет вызвать обвал! — закричал догадавшийся Кротов. — Осторожно!
Но в грохоте выстрелов в замкнутом пространстве его практически не было слышно.
Вперед рванули защищенные броней бойцы спецназа, стреляя вперед, на ходу, нашпиговывая лежавшее на камнях тело пулями. К ним присоединился и Неделин, когда своды грота с ужасным грохотом обвалились, погребая под собой находившихся в нем по долгу службы людей…
– Этот старый черт забрал с собой еще двоих! — надрывался Евгений в телефонную трубку, докладывая Фирсову по телефону о завершении операции. — Неделина и одного росгвардейца насмерть завалило. Двое росгвардейцев тяжело ранены.
Он смотрел на изуродованные, искареженные тела, раздавленные грудой камней, которые вызванные на помощь спасатели с немалыми усилиями достали из-под завала. Тело Барсукова вообще было трудно узнать; Евгений отвернулся, не желая смотреть на эту бесформенную массу.
Внезапно он услышал эхо женского смеха, отразившееся от стены.
– Это просто твой разум играет с тобой, — сказал он себе через секунду.
Тем не менее, выйдя из пещеры на свежий воздух, он вспомнил строки из тетради Романа Игоревича:
– Если Богиня тавров довольна жертвоприношением, то она смеется, – пробормотал он, глядя в черное от туч небо.
Через несколько
Никогда в жизни не видел столько воды, подумал он, завороженно глядя на ураган.
В шестидесяти километрах от горного массива Демерджи, в селе Скалистое, Бабакай, услышав наконец за окном щедрый дождь, улыбнулся, довольный тем, что внук его послушал, и через несколько минут спокойно скончался.
Эпилог
Небольшая буря в прессе, последовавшая за событиями в горном массиве Демерджи, была для Крыма в новинку и в течение следующих дней только расширялась. Заголовки СМИ находились в промежутке между «Упырь в погонах» (бульварные издания из списка «желтой прессы») и «Блестящий успех крымской полиции» (официальная печать). Идея серийных ритуальных убийств сразу же сделала это дело заголовком и материалом для главных статей в целом спектре изданий. В течение первых нескольких недель все, кто был хотя бы отдаленно связан с этим делом, подвергались атаке со стороны средств массовой информации, ищущих зацепку, какой бы маленькой она ни была, с помощью которой они надеялись раскрутить эту историю. По мере того как проходили дни и полицейское управление публиковало достаточно информации, чтобы ослабить сильное давление, вызванное сенсационной историей, второстепенным персонажам уделялось все меньше и меньше внимания.
Кротов отказал им всем. Сцена, на которую он наткнулся в пещере того ненастного октябрьского дня, запечатлелась в его памяти, и в течение нескольких месяцев после этого она редко выходила у него из головы. Люди, как живые, так и умершие, с которыми он познакомился в ходе расследования, проблемы, с которыми он столкнулся, новые психологические особенности, которые он обнаружил как в убийце, так и в себе самом, — все это сработало вместе, чтобы нарушить его душевный покой и помешать ему вернуться к прежней жизни, был прежде всего, вызван ненасытным аппетитом средств массовой информации. Какое-то время его дни были заполнены тем, что он сводил факты с фактами и помогал прокурору подготовить дело. И, конечно, были и другие текущие дела. Его мир не начался и не закончится со странной жизнью и карьерой Романа Барсукова.
Записи Романа Игоревича были изъяты, и приобщены к делу. Серьезный удар был нанесен следственной экспертизой, показавшей, что частицы грязи на ботинках Барсукова совпадают с составом почвы в Каньоне Шан-Кая. Кроме того под его ногтями нашли микрочастицы одежды, принадлежавшей Гурджиевой.
Кротов и Райская продолжали заниматься своим делом, погрузившись в рутинную постоянную работу.
– Я никогда не писал таких длинных и подробных отчетов, — сказал Евгений как-то Марии. – Я работал над ним несколько недель, включая фотографии, технические отчеты о вскрытиях и криминалистической лаборатории. В него вошло все, что я смог достать. Организовать это было чертовски сложно. Но для нас это знаковое дело.